Энгельгардт Павел Иванович (1774-1812)

Энгельгардт Павел Иванович (1774-1812) – подполковник (1807 год), «Поречского дворянства предводитель», партизан Отечественной войны 1812 года. Родился в 1774 году, происходил из дворян Поречского уезда Смоленской губернии, образование получил в Сухопутном Шляхетском кадетском корпусе в Санкт-Петербурге, откуда в 1787 году выпущен на службу с чином поручика, служил в Военной коллегии, в 1807 году вышел в отставку с производством в подполковники и проживал в своём имении Дягилево Поречского уезда Смоленской губернии. После захвата французами Смоленска в 1812 году совместно с несколькими другими помещиками вооружил своих дворовых людей и, возглавив партизанский отряд (около 100 человек), участвовал в нападениях на «малые неприятельские партии» и обозы. По доносу своих крепостных крестьян Григория Борисова, Михайлы Лаврентьева, Корнея Лавренова и Авдея Свиридова был арестован французами, крестьяне показали, что барин собственноручно убил в стычках 24 французов, после чего Энгельгардт был приговорён к смертной казни и расстрелян 15 октября 1812 года у Молоховских ворот Смоленской крепостной стены в возрасте 38 лет. Из письма смоленского священника отца Никифора Адриановича Мурзакевича вдове казнённого Елене Александровне Корсаковой (11 декабря 1812 года): «Милостивая государыня, Елена Александровна! По случаю несчастного последствия, когда от водворившихся в Смоленске неприятелей объявлена была сентенция: предать смерти мужа вашего, Павла Ивановича Энгельгардта, то он призвал меня в Спасскую церковь, где содержались их арестанты и соотечественники, просил меня исповедовать и приобщить Животворящих Тайн, что я выполнил, и, по желанию его, для утешения и утверждения в непоколебимом уповании на милость Божию я от него не отходил до самой полуночи. И на следующий день, по просьбе ж его, придя к нему очень рано, выслушал объясняемые им мне душевные мысли и расположения относительно его дома и верных людей. Смерть Павлу Ивановичу объявлена 13-го октября. Он весь день был покоен и с веселым духом говорил о кончине, судьбою ему назначенной, и нынешний год какое-то было предчувствие, что он должен был умереть 15-го октября. В 11 часов утра пришел к нему бывший здесь в Генеральном Заседании членом польский полковник Костенецкий и принес полбутылки простого вина, и просил его с ним оное распить, извиняясь при том, что он сожалеет, что во время суда из Смоленска был откомандирован, иначе участь была инакова чрез обследование. Он, хотя от того ослабел несколько, и по 14-е число ничего не пил и не ел, и всю ночь не спал, но показал геройский дух: поблагодаря его за учтивость, отвечал, что смерть христианину не страшна, а сожалею, что многие дворяне подвергнутся подобной участи, ибо не будут у вас просить должностей или залога. Я с радостию умираю, как невинный, и смерть моя сделает осторожными других против злодеев, которым скорое, неминуемое последует наказание. И требовал, чтоб скорее его вели на место, дабы не видеть и не слышать тиранства. Когда пришли за ним, он просил меня идти с ним, что он некоторые записочки мне вручит, и чтоб отпеть по нем провод и предать земле тело. За Молоховскими воротами, в шанцах, начали читать ему приговор, но он не дал им дочитать, закричал по-французски: «Полно врать, пора перестать. Заряжай поскорей и пали! Чтоб не видеть больше разорения моего отечества и угнетения моих соотечественников!» Начали ему завязывать глаза, но он не позволил, говоря: «Прочь! Никто не видел своей смерти, а я ее буду видеть!». Потом попрощался со мной и с двумя детьми, которые его в тюрьме со мной навещали, и с Рагулиным Федором Прокофичем, которому, вынувши из-за пазухи, духовную отдал, чтоб по оной последнюю его волю выполнил, а мне дал 2 записки, чтоб по оным в селе Дягилеве сыскал скрытыя вещи, которыми он благодарит за неоставление, о чем и в духовной упомянул. Потом, сказавши: «Господи! Помяни мя егда приидеши, во царствии Твоем; я в руки Твои предаю дух мой!» – велел стрелять. И из 18 зарядов 2 пули прошли грудь, и одна живот. Он упал на правое колено, потом навзничь пал, имея поднятые руки и глаза к небу, по примеру первомученика Стефана, начал кончаться. И как дыхание еще в нем длилось, то 1-й из 18 спекуляторов, зарядя ружье, выстрелил в висок, и тогда скончался. Я начал здесь отпевать погребение, а Рагулин достал людей выкопать могилу. Не успел я долг христианский кончить, и спекуляторы раздели его донага и ничком в 3 четверти выкопанную яму вбросили, а окровавленную одежду и обувь разделили себе. Октября 24-го такая же участь постигла Шубина, а пятеро дворян и до 15 рославльских мещан, особенною Божиею милостию, избавились от казни, а именно: Петр Михайлович Храповицкий, Тит Иванович Кусонский, Яков и Александр Петровичи, Николай Иванович Адамович. Первый из них, был отпущен для покупки хлеба, уверил часового, что он не арестант и из усердия к родным в заключении содержавшимся, для прислуги к ним живет. Часовой поверил ему, не смотрел за ним, и он ушел, за что прочих строже содержали; и за сие, пред выходом из Смоленска неприятелей, ведены были на место казни, но бомба пала пред конвоем и всех ранила; несчастные отведены были в Молоховскую кордегардию, где они содержались два дни. И когда Молоховскую башню взорвало, часовые повели их за собой в город, и как сами спешили сбежать, то при темноте они одни отстали и, воротясь в город, пришли в дом капитанши Лебедевой, а от ей по вступлении наших в Смоленск, поутру пошли по домам своим. Из оных почти все теперь больны, а Тит Кусонский преставился. О себе ж скажу вам, что неоднократно был в руках смерти, но Бог не только меня, но и церковь мою в целости соблюл, и чрез мое старание все в ризнице архиерейской оставленное сбережено. Генерал Жемени велел сделал в Успенском соборе магазин (армейский склад), и того убедил отменить. Итак, собор со всем его имуществом и имуществом здешних граждан, в оном сокрытом, сбережены». 3 сентября 1816 года во время проезда через Смоленск графа Алексея Андреевича Аракчеева (1769-1834) вдова Павла Ивановича подала прошение о материальной помощи, после чего на выделенные деньги установила скромный памятник мужу на месте его гибели. Осенью 1832 года император Николай I-й, будучи проездом в Смоленске, обратил внимание на неудовлетворительное состояние памятника и повелел отлить новый чугунный на Александровском литейном заводе. Памятный монумент был открыт 3 сентября 1835 года, на нём высечена надпись «Подполковнику Павлу Ивановичу Энгельгардту, умершему в 1812 году за верность и любовь к Царю и Отечеству».