«Заговор Каховского»

«Заговор Каховского» - оппозиционный кружок, сформировавшийся в Смоленской губернии в 1797-1798 годах среди офицеров Санкт-Петербургского драгунского, Московского гренадёрского и 4-го артиллерийского полков, а также чиновников местной администрации, отставных военных и гражданских лиц. Среди руководителей и участников заговора были офицеры, пользовавшиеся доверием фельдмаршала графа Александра Васильевича Суворова (1730-1800): полковник Александр Михайлович Каховский (1768-1827), родной дядя декабриста Петра Григорьевича Каховского (1797-1826), герой Очакова и кампании 1794 года; премьер-майор Михаил Дмитриевич Балк (1764-1818), полковники Пётр Семёнович Дехтерев и Пётр Васильевич Киндяков (1768-1827), подполковник Алексей Петрович Ермолов (1777-1861), капитаны Бухаров, Кряжев и другие. Заговорщики создали тайную организацию, имевшую свои ответвления в Дорогобуже, Смоленске и некоторых воинских частях, им покровительствовали генерал-лейтенант Пётр Иванович Боборыкин и генерал-майор Дмитрий Михайлович Тараканов, а также генерал-губернатор Михаил Михайлов Философов (1732-1811). С кружком были связаны чины губернской администрации: губернский предводитель дворянства Потемкин и уездный предводитель Сомов; чиновники канцелярии военного и гражданского губернатора Тучков, Потапов и Тутолмин; заговорщики имели связи в Москве, Санкт-Петербурге, Орле, Дорогобуже, Несвиже, Калуге, Киеве, они стремились усилить недовольство режимом среди населения, содействовали распространению сведений и слухов, дискредитирующих правительство, вели пропаганду. На собраниях, проходивших в имении Каховского Смоляничи и в доме Киндякова, читались произведения энциклопедистов, а также книги, восхваляющие идеи Французской Революции, обсуждались планы покушения на Императора Павла I-го (1754-1801). В июле 1798 года шеф Санкт-Петербургского драгунского полка генерал-майор Прокофий Васильевич Мещерский (1736-1818) доложил в столицу, что «у полкового командира полковника Киндякова завелось собрание, состоящее по большей части из молодых и легкомысленных офицеров…». Для расследования дела была создана Специальная комиссия во главе с генерал-лейтенантом Фёдором Ивановичем фон Линденером (Friedrich von Lindener), которая плотно занялась выяснением обстоятельств «Смоленского дела». В конце 1798 года генерал Линденер убедился, что нити заговора тянуться из Санкт-Петербурга и в нём замешаны чрезвычайно влиятельные лица, симпатизирующие «женскому правлению» и намеренные совершить покушение на жизнь Императора, заручившись поддержкой наследника престола. Однако, Павел I-й не пожелал продолжать расследование, грозившее вылиться в громкий скандал и повелел уничтожить следственные материалы. Вместе с тем, непосредственные участники заговора были арестованы и примерно наказаны – по Высочайше утверждённому приговору полковник Каховский лишён чинов и дворянства и заточён в Динамюндскую крепость «бессрочно», вместе с ним осуждены и разосланы по крепостям и другие офицеры: майор Потёмкин – в Шлиссельбургскую крепость; капитан Бухаров – в Кексгольмскую крепость; полковник Дехтерев – в Томск; полковник Киндяков – в Алекминск; майор Балк – в Ишим; полковник Хованский – в Белоруссию; подполковник Стерлигов – в Киренск Иркутской губернии; полковник Сухотин – в Тульскую губернию; подполковник Репнинский – в Калужскую; капитан Валяев – в Саратовскую; подполковник Ермолов заключён в Алексеевский равелин Петропавловской крепости в Санкт-Петербурге (все они были амнистированы лишь после смерти Павла I-го). Генерал Ермолов рассказывал на склоне дней: «Однажды, говоря об Императоре Павле, Каховский сказал Суворову: «Удивляюсь вам, граф, как вы, боготворимый войсками, имея такое влияние на умы русских, в то время как близ вас находятся столько войск, соглашаетесь повиноваться Павлу». Суворов подпрыгнул и перекрестил рот Каховскому. «Молчи, молчи, - сказал он, - не могу. Кровь сограждан!». Во время Итальянской кампании 1799 года Суворов просил графа Фёдора Васильевича Ростопчина (1763-1826) исходатайствовать у Императора прощение для полковника Каховского и прислать его в действующую армию, дабы загладить свою вину на поле боя, однако, просьба не дошла до Императора, поскольку Ростопчин ответил, что ходатайствовать за Каховского «еще рано».