Рустемас (Jonas Rustemas) Йонас (1762-1835)

Рустемас (Jonas Rustemas) Йонас (1762-1835) – литовский живописец и портретист, по происхождению армянин. Родился в 1762 году в Константинополе (Constantinople), рано потерял родителей и в 1774 году был привезён в Литву князем Адамом Казимиром Чарторижским (Adam Kazimierz Czartoryski) (1734-1823), на средства которого обучался изобразительному мастерству в Варшаве под руководством живописцев Марчелло Баччиарелли (Marcello Bacciarelli) (1831-1818) и Жана-Пьера Норблена (Jean-Pierre Norblin de la Gourdaine) (1740-1830). В 1788 году отправился для продолжения образования в Германию, в 1789 году возвратился в Литву и был принят художником в театр князя Михала Казимира Огинского (Michal Kazimierz Oginski) (1728-1800). Писал мифологические и религиозные композиции, жанровые сцены, пейзажи, акварели из городской и сельской жизни, но, в основном, был востребован в качестве портретиста (21 портрет его кисти находится в коллекции Литовского художественного музея в Вильнюсе). В 1798 году принят адьюнктом профессора рисунка и живописи Франтишека Смуглевича (Franciszek Smuglewicz) (1745-1807) в Главную Виленскую художественную школу, преобразованную в 1803 году в Императорский Виленский Университет, в 1811 году – профессор кафедры изящных искусств, среди его учеников следует назвать Юзефа Олешкевича (Josef Oleszkiewicz) (1777-1830), Канута Русецкого (Kanuty Rusiecki) (1800-1860) и Тараса Григорьевича Шевченко (1814-1861). Выступил автором нескольких проектов реформы образования, в 1820 году организовал в Вильно первую выставку изобразительного искусства. После разгрома Польского восстания 1831 года удалился в имение своего друга в Дукштасе, где и умер 9 июня 1835 года в возрасте 73 лет. Бюст живописца установлен в ряду самых знаменитых дейтелей науки и искусства Литвы в галерее Вильнюсского Университета.

Арендт Николай Фёдорович (1786-1859)

Арендт Николай Фёдорович (1786-1859) - знаменитый хирург, лейб-медик императора Николая I-го (1829 год). Родился 23 апреля 1786 года в Казани в семье штаб-лекаря Фёдора Ивановича Арендта (1755-1797) и его супруги Катарины, происходил из прусского рода, принявшего российское подданство в начале XVIII-го века. 22 февраля 1801 года определён казённым воспитанником в Московское отделение Медико-хирургической Академии, 19 сентября 1804 года продолжил обучение в Санкт-Петербурге, где изучал хирургию под руководством профессора Ивана Фёдоровича Буша (1771-1843). 29 августа 1805 года окончил академический курс кандидатом хирургии 1-го отделения и был награждён карманным набором хирургических инструментов, спустя неделю произведён в лекари 1-го отделения с назначением в Генеральный госпиталь Санкт-Петербурга. Весной 1806 года определён на военную службу лекарем Навагинского пехотного полка, участвовал в кампаниях 1806-1807 годов против французов, получил боевое крещение в сражении 14 декабря 1806 года при Пултуске (Pultusk), затем участвовал в русско-шведской войне, в конце 1808 года – штаб-лекарь, в 1809 году – главный врач военного госпиталя в шведском местечке Гаммель-Питео (Gammel-Piteo), после заключения Фридрихсгамского мира произведён в лекари 1-го класса и награждён бриллиантовым перстнем. В ходе Отечественной войны 1812 года состоял в Навагинском полку в составе 1-го пехотного корпуса генерала Петра Христиановича Витгенштейна (1768-1843), сражался при Свольне, Клястицах, Полоцке и Чашниках, где провёл успешную операцию по трепанации черепа раненого офицера 25-го егерского полка Баумгартена, за «особое отличие и деятельность в подании помощи раненым» назначен старшим лекарем 1-го класса. Принимал участие в Саксонской кампании 1813 года и Французской кампании 1814 года, в качестве доктора 13-й пехотной дивизии сражался при Дрездене (Dresden) и Лейпциге (Leipzig), затем временно исполнял обязанности штаб-доктора 1-го пехотного корпуса, присутствовал при взятии Парижа (Paris). После заключении мира работал в больницах Реймса (Reyms) и Лаона (Laon), 5 сентября 1814 года назначен главным врачом русского оккупационного корпуса, оставшегося во Франции. Работал в Парижском госпитале Отель-Дьё (Hotel-Dieau), где проделал ряд сложных операций и заслужил похвальные аттестаты от знаменитых французских хирургов Ларрея (Dominique-Jean Larrey) и Перси (Pierre-Francois Percy). Славился как искуссный и смелый хирург, уделяющий большое внимание послеоперационному уходу и стал одним из известнейших представителей России в плеяде выдающихся европейских военно-полевых хирургов. В сентябре 1815 года – доктор 12-й пехотной дивизии, в 1819 году возвратился в Петербург, где временно занимал пост старшего доктора всей гвардейской кавалерии. В январе 1820 года – главный доктор Артиллерийского госпиталя, в 1821 году – полевой генерал-штаб-доктор армии, направленной в Италию для подавления национального восстания, 11 октября 1821 года «за усердие и долговременную службу, равным образом и за совершенное познание медицины и хирургии, оказанное многократным производством всех операций» произведён в звание доктора медицины и хирургии, в декабре 1821 года – член Медицинского Совета, на посту главного доктора Артиллерийского госпиталя провёл около 800 операций, некоторые из которых были сделаны впервые и в России и в Европе, в 1825 году дважды делал трепанацию черепа капитану Нижегородского драгунского полка Александру Ивановичу Якубовичу (1792-1845), будущему декабристу. После восстания на Сенатской площади оперировал раненых солдат мятежных полков, участвовал в консилиуме у ложа умирающего графа Михаила Андреевича Милорадовича (1771-1825). В марте 1826 года прикомандирован «для особых поручений» к Главному медицинскому инспектору армии баронету Якову Васильевичу Виллие (1765-1854), 20 марта 1827 года уволен от службы «по болезни» с мундиром и пенсионом в 750 рублей серебром. После отставки назначен императрицей Марией Фёдоровной главным доктором заведений петербургского Приказа общественного призрения с обязанностью консультировать в гражданских больницах и богоугодных заведениях столицы, с 1828 года – консультант по хирургической части Обуховской больницы и больницы Святой Марии Магдалины, 20 апреля 1829 года – лейб-медик, 11 июля 1831 года причислен к Главному Штабу Его Императорского Величества с оставлением при Особе Его Величества. 27-29 января 1837 года был в числе врачей, оказывающих медицинскую помощь Александру Сергеевичу Пушкину, смертельно раненому на дуэли и по свидетельству князя Петра Андреевича Вяземского (1792-1878): «Арендт, который видел много смертей на веку своем и на полях сражений, и на болезненных одрах, отходил со слезами на глазах от постели его и говорил, что он никогда не видал ничего подобного, такого терпения при таких страданиях». Умер 2 октября 1859 года в Санкт-Петербурге в возрасте 73 лет, похоронен на Смоленском лютеранском кладбище. Награждён орденами Святого Владимира 4-й степени (1812 год), Святого Владимира 3-й степени (1827 год), Святой Анны 2-й степени (1814 год), Святой Анны 1-й степени (1845 год), Святого Александра Невского (1859 год) и Белого Орла (1855 год), Офицер Почётного Легиона. Был дважды женат: первым браком с 1826 года на Марии Корнелии (Марии Яковлевне) Гиммис ( -1848); вторым браком с 1849 года на Генриетте Ричардовне Шиллингворт, от которой имел четверых детей – Николай (1850- ), Теодор (1852- ), Мария (1853- ) и Роберт (1855-1872). Портрет медика, написанный в 1822 году живописцем Юзефом Олешкевичем (Josef Oleszkiewicz) (1777-1830), является частью экспозиции Государственной Третьяковской галереи в Москве.

Арендт (Martin Friedrich Arendt) Мартин Фридрих (1769-1823)

Арендт (Martin Friedrich Arendt) Мартин Фридрих (1769-1823) – датский ботаник, археолог и рунолог. Родился в 1769 году в Альтоне (Altona), изучал ботанику в Университетах Геттингена (Gottingen) и Страсбурга (Strasbourg) и в 1797 году определён на службу в ботанический сад Копенгагена (Copenhagen). В 1798 году был направлен в северную Норвегию, Финляндию и Лапландию с целью изучения флоры региона, а также сбора растений и семян. Здесь Арендт почувствовал вкус к исследованию древностей и вышел в отставку, после чего исходил пешком большую часть Европы от Норвегии до Италии в поисках древних артефактов. В 1805 году задокументировал в Норвегии рунические надписи, обнаруженные на древних курганах и других памятниках, интерпретировал руны на камне в Кристиансанде (Kristiansand) и одним из первых отклонил версию природного происхождения рунической надписи в Блекинге (Blekinge). Находился в переписке со многими археологами и впоследствие передал результаты своих исследований по палеонтологии в Копенгагенскую публичную библиотеку. В 1823 году его труп был найден в канаве близ Венеции (Venice). Автор краткого словаря языческих богов «Северо-славянские божества и их изображения» (1819 год).

Совинский (Jozef Longin Sowinski) Юзеф (1777-1831)

Совинский (Jozef Longin Sowinski) Юзеф (1777-1831) – польский бригадный генерал (22 августа 1831 года). Родился 15 марта 1777 года в Варшаве, окончил Кадетский корпус (Szkola Rycerska) и в начале восстания генерала Костюшко (Tadeusz Kosciuszko) в 1794 году вступил в ряды армии Речи Посполитой, отличился при обороне Варшавы, 1 мая 1794 года - подпоручик. После поражения восстания и раздела Польши вышел в отставку и проживал в своём имении, в 1799 году поступил на службу в прусскую армию. В феврале 1811 года вышел в отставку и в том-же году вступил в армию Великого Герцогства Варшавского с чином капитана. Участвовал в Русской кампании 1812 года, в сражении 5 сентября при Можайске получил тяжёлое ранение в ногу, которую пришлось ампутировать, во время отступления Великой Армии (Grande Armee) был захвачен русскими и оставался в плену до 1813 года. После Конгресса в Вене (Wien) возвратился в Польшу и был назначен командующим Варшавского Арсенала, в 1820 году – полковник, директор Прикладной Школы (Szkola Aplikacyjna) Артиллерии и Инженеров. В начале восстания 1830 года – командующий артиллерии Варшавского гарнизона и глава Правительственной военной Комиссии (фактически военного министерства), не был допущен к линейной службе по причине инвалидности, но в июле 1831 года добился назначения командиром 56-го редута западных рубежей столицы в районе Воля (Wola), 22 августа 1831 года произведён Национальным правительством в бригадные генералы. 6 сентября 1831 года лично командовал героической защитой Воли, имея 1 300 человек против 11 русских батальонов - предместье стало одним из самых стойких очагов сопротивления повстанцев и было захвачено войсками фельдмаршала Ивана Фёдоровича Паскевича (1782-1856) после кровопролитного боя, продолжавшегося более суток - в ходе сражения генерал Совинский был заколот штыками в возрасте 54 лет (героическая и жертвенная смерть сделала генерала национальным героем и была увековечена в живописи и литературе). Шевалье Почётного Легиона, награждён Орденом Воинской Доблести (Virtuti Militari) и прусским орденом «За заслуги» (Pour le Merite). В 1922 году художник Коссак (Wojciech Kossak) выставил полотно «Совинский на редутах Воли» (Sowinski na szancach Woli) (Музей Войска Польского в Варшаве), а поэт Словацкий (Jukiusz Slowacki) увековечил его подвиг в поэме «Совинский в окопах Воли» (Sowinski w okopach Woli):

В старой храмине на Воле
Генерал Совинский, старец
С деревянною ногою,
Бьется с недругами саблей;
Вкруг него лежат солдаты,
Командиры батальонов,
И разбитые лафеты,
Пушки, ружья; все погибло.

Генерал не хочет сдаться,
Не сдается, бьется старый.
К алтарю он прислонился,
Опирается он локтем
На покров, куда при мессе
Ксендз кладет дары святые,
Слева, возле возвышенья,
Где Евангелье читают.

Прискакали адъютанты
От Паскевича и молят:
«Генерал, отдайте саблю,
Погибать за зря не стоит».
Словно пред отцом родимым,
Упадают на колени:
«Генерал, отдайте саблю,
Сам фельдмаршал ее примет».

«Господа, я вам не сдамся, -
Отвечает он спокойно, -
И фельдмаршалу не сдамся.
Не отдам я эту саблю,
Пусть хоть царь придёт за нею».
Так и молвит: «Этой саблей
До конца я буду биться,
Пока сердце не умолкнет.

Если-б не осталось в мире
Даже имени поляка,
Все равно бы я сражался
За любимую отчизну,
И за пращуров могилы
Здесь погиб бы я… в окопах,
До последнего дыханья
Саблей с недругом сражаясь,

Чтобы помнил этот город,
Чтобы польские младенцы,
Что лежат сегодня в люльках,
Слыша, как гранаты рвутся,
Вспоминали бы, подросши,
Как погиб военачальник
С деревянною ногою.

Когда я ходил, бывало,
Вслед смеялись молодые,
Глядя, как я ковыляю,
Как я, старый, спотыкаюсь.
Что-ж, пускай посмотрят нынче,
Хорошо ль мне служит эта –
деревяшка, как до бога
Я дойду не спотыкаясь.

Адъютанты, вертопрахи,
Те здоровыми ногами
Себе славно послужили,
Когда надобность настала,
Так что я, хромец убогий,
В алтаре сражаться должен,
Ибо смерти не искать мне,
Лучше здесь ее дождаться.

Вы не стойте на коленях,
Разве я святой угодник –
Просто я поляк достойный
И за жизнь свою сражаюсь;
Никакой я не угодник
И сражаться буду насмерть,
А кого смогу – прикончу,
Кровь отдам я, но не саблю…»

Так сказал Совинский,
Старец с деревянною ногою,
Саблею, как фехтовальщик,
От штыков обороняясь;
И тогда солдат пехотный
В грудь ударил генерала,
Что сражался, опираясь
На алтарные покровы.

В июне 1860 года в Варшаве во время похорон вдовы генерала Совинского, куда собрались массы горожан разных социальных слоёв, пастор назвал умершую «вдовой полковника», после чего толпа громогласно и единодушно поправила его: «генерала». После похорон состоялось шествие к месту гибели Совинского.

Олешкевич (Josef Oleszkiewicz) Иосиф Иванович (1777-1830)

Олешкевич (Josef Oleszkiewicz) Иосиф Иванович (1777-1830) – польский живописец классического направления, академик исторической живописи. Родился в 1777 году в местечке Шилува Минской губернии в семье небогатого музыканта дворянского происхождения, с 1798 по 1799 год обучался на факультете изящных искусств Виленского Университета под руководством Франтишека Смуглевича (Franciszek Smuglewicz) (1745-1807) и Йонаса Рустемаса (Jonas Rustemas) (1762-1835), с 1803 года совершенствовал мастерство в Дрездене (Dresden) и Париже (Paris), где брал уроки у Жана-Огюста-Доминика Энгра (Jean-Auguste-Dominique Ingres) (1780-1867) и Жака-Луи Давида (Jacques-Louis David) (1748-1825). После возвращения из-за границы работал на Волыни и в Вильно, в 1810 году поселился в Санкт-Петербурге, где занимался, главным образом, портретной живописью, в 1812 году за полотно «Благодетельное призрение и попечение императрицы Марии Фёдоровны о бедных» принят в Императорскую Академию художеств. Занимал высокое положение в среде столичных масонов, в 1822 году избран шефом (maitre en chaise) Ложи Белого Орла. Умер 5 октября 1830 года в Санкт-Петербурге в возрасте 53 лет, похоронен на Смоленском кладбище. Автор портретов Адама Чарторижского (Adam Jerzy Czartoryski) (1770-1861) (1810 год), Иеронима Стройновского (Hieronim Stroynowski) (1752-1815) (1810 год), Мартина Почобут-Одляницкого (Marcin Poczobutt-Odlanicki) (1728-1810) (1810 год), Николая Фёдоровича Арендта (1822 год), Адама Мицкевича (Adam Mickiewicz) (1828 год) и Михаила Илларионовича Кутузова (1830 год); из его исторических полотен известны «Прощание гетмана Ходкевича с женой перед Хотинским сражением» (1808 год) и «Антиох и Стратоника» (1810 год). Автор работы «L,automne du monde de l,humanitе», в которой утверждал, что «человечество прожило весну и лето, что наступает для него осень и оно должно озаботиться приготовлением всего, что может спасти его от преждевременной гибели». В книге Михаила Ивановича Пыляева (1842-1899) «Замечательные чудаки и оригиналы» читаем: «В первой четверти текущего столетия в петербургском обществе был известен художник Олешкевич. Это была замечательная личность: его благотворительность не слушалась никакого расчета, он всегда был без гроша, раздавая все бедным. Жил он один и небогато, его прислугой была только старуха-кухарка Фекла. Он не ел никогда мясной пищи и строго соблюдал правило индийских браминов не убивать никакой жизни - в этом последнем убеждении он доказывал, что если не мучить и не убивать животных, то они не станут причинять никакого вреда человеку. На этом же основании он не выводил у себя ни клопов, ни блох, ни тараканов, которые во множестве у него водились. Когда он ехал на извозчике, то не позволял гнать шибко и стегать лошадей. В этих случаях он всю дорогу читал извозчику проповедь о том, как он должен беречь свою лошадь и ласково с ней обращаться. «Ведь она тебя кормит, - говорил он, - а ты её бьёшь; она идет таким шагом, как ей следует идти, а ты заставляешь её бежать и запыхаться - зачем? Нехорошо, брат, нехорошо…». Он имел особое пристрастие к кошкам - они были его страстью. Штатных было у него двенадцать и немало сверхштатных. Ему подкидывали новорожденных котят; он их принимал и воспитывал. Когда же приемыши достигали положенного возраста, то он раздавал их по будкам, которые в то время составляли в Петербурге полицейские посты. Будочникам он давал приданого: за кошку десять, за кота пять рублей, потом обходил сам эти посты или посылал свою кухарку наведываться о житье-бытье своих питомцев. Каждая кошка имела имя и отчество какой-либо дамы или мужчины из близких друзей хозяина. Таким образом у будочников завелся обычай иметь при будке кошек. Жители Петербурга замечали их почти у каждой алебарды, но мало кому было известно происхождение этого обычая. Его любовь к ближнему, милосердие и доброта доходили иногда до эксцентричности почти невероятной. Известен, например, следующий случай. Он имел очень дорогие часы Нортона и для него неоценимые, потому что они были подарены ему тогдашним военным губернатором графом Милорадовичем. Часы эти всегда лежали у него на столе. Раз один молодой человек, его знакомый, взял их, чтобы рассмотреть, затем ловко спустил их к себе в карман и ушел. Олешкевич это видел, глубоко вздохнул и не сказал ничего воришке. Кухарка потом рассказала его знакомому; тот немедленно отправился на квартиру воришки, отобрал у него часы и принес владельцу, чему тот очень обрадовался. Когда же его упрекнули за непростительную снисходительность к похитителю, он сказал: «Эх, господа, не будьте так строги, может быть он был вынужден крайностью». Другой случай был ещё более характерен. Он пил кофе в кофейной, в комнате не было никого. Туда входит незнакомец и, обращаясь к нему, просит разменять двадцатипятирублевую бумажку, но сам не показывает её. Когда же Олешкевич достал мелкие ассигнации, незнакомец выхватил у него из рук пятирублевую бумажку и убежал. Художник за ним; догоняет дерзкого мошенника у самой будки и говорит ему: «Милостивый государь, вы, конечно, решились на этот поступок из последней крайности. Поскольку вам необходимы деньги, возьмите ещё десять рублей, на этот раз не могу дать более». Когда впоследствии знакомые упрекали его за то, что он поощряет мошенников, то в ответ слышали: «Вы полагаете, что я поощряю дурных людей, ошибаетесь. Я уверен в том, что то, как я обошелся с ним, послужит к исправлению. Вряд ли лучше подействовал бы на него позор и наказание». И в самом деле, не был ли он прав в этом? Он был женат, но жена не жила с ним, хотя супруги были очень между собою дружны. Жена его осталась в доме одной знатной дамы, у которой была компаньонкой. Так было условлено при заключении брака. Он говорил, что женился для того, чтобы из невольницы, какою есть каждая девица, сделать свободную женщину. Раз, только один раз, вышел он из своего характера снисходительной кротости. Это было на масленице. Проходя по площади Большого театра, где тогда строились балаганы, у одного из них он услышал странные, но слишком его сердцу близкие голоса. Какой-то приезжий итальянец завел у себя хор из кошек. Штук двадцать или более этих животных с подобранными по диапазону голосами составляли нечто вроде фортепиано: хвосты четвероногих музыкантов положены были под клавишами, а в них вделаны булавки. Когда маэстро играл на этих клавишах, то уколотые кошки издавали одна за другой «мяу», и из этих звуков составлялся некоторый гармонический ансамбль. Он с ужасом выслушал этот концерт, побежал к графу Милорадовичу с жалобою на такое варварство, и кошачий импресарио в тот же день был выслан из столицы, а его труппа выпущена на свободу. Олешкевич умер в 1830 году; последние минуты его были трогательны. Толпа его друзей дежурила у его постели, а он со спокойствием ждал всеобщего «конца всякой плоти». Несмотря на свои страдания, он много говорил, и речи его были назидательны. Перед самой смертью он распорядился всем оставшимся, и все вещи раздарил. Кошек распределил поименно между приятелями. Животные эти были очень привязаны к своему хозяину и, когда он скончался, поняв, что его не стало, наполнили дом жалобными воплями. Похороны его представляли редкое зрелище: за убогим гробом, который несли на руках его знакомые, тянулась нескончаемая вереница экипажей; шло очень много пешеходов высшего общества, но самую трогательную часть печального шествия составляла толпа нищих в слезах».

Землянухин (Витиченков) Александр (1754- )

Землянухин (Витиченков) Александр (1754- ) – казак Нагавской станицы 9-го донского Сулина полка. Принимал участие в Отечественной войне 1812 года и в Саксонской кампании 1813 года в составе отряда генерал-майора барона фон Теттенборна (Friedrich Karl von Tettenborn) (1778-1845), в марте 1813 года был послан последним в Лондон с известиями о взятии Гамбурга (Hambourg). Прибыл в Портсмут (Portsmouth), а оттуда 8 апреля в Лондон (London), где был триумфально принят англичанами, которые с криками «Ура, казак!» проводили его до дома российского посланника графа Христофора Андреевича Ливена (1774-1838) и в течение всего пребывания окружали повышенным вниманием – его портреты были гравированы в пяти видах, в его честь была сложена песня, его возили в Парламент и театр, где усадили в ложу Лордов. Сам Землянухин демонстрировал англичанам чудеса ловкости и боевого искусства – виртуозно владел холодным и огнестрельным оружием, на полном скаку собирал с земли монеты, демонстрировал джигитовку; на вопрос «Сколько французов убили вы своей пикой?», Землянухин ответил «Трёх офицеров, а сволочи – несколько четвериков!». В одной из Лондонских газет появилось описание внешности казака: «Рост его около 6 футов (около 1,8 метра). Он сильного и коренастого телосложения, и хотя у него суровая воинственная наружность, но лицо довольно выразительное и доброе, что не совсем подходит к тому понятию, какое вообще составлено о русской нации. Борода у казака длинная, кудрявая и седая; волосы на голове менее седы, зачесаны назад, на шее около 6 дюймов длины, а на лбу острижены коротко и ровно. Одежда его состоит из синего кафтана и шаровар, сшитых из толстого сукна, и широких сапогов с круглыми носками. Руки казака необыкновенной ширины и с короткими пальцами, но он с большим искусством владеет оружием, состоящим из пистолета, ружья, сабли и длиннейшей пики, и, по-видимому, вовсе не чувствует их тяжести». Принц-регент, будущий король Георг IV-й (George IV) взял на память всё его боевое снаряжение, а взамен приказал изготовить самую дорогую военную сбрую. Старого казака уговаривали остаться в Лондоне и хотели даже женить, но он предпочёл возвратиться на родину. В России граф Матвей Иванович Платов представил его Александру I-му, который произвёл Землянухина в урядники и отправил на заслуженный покой с приказом «впредь ни в какой должности и по внутренней службе не употреблять». В книге Михаила Ивановича Пыляева (1842-1899) «Замечательные чудаки и оригиналы» читаем: «Замечательной уличной знаменитостью в Петербурге после Отечественной войны был донской казак Землянухин. Этого донца народ и общество просто носили на руках. Александр Землянухин был очень типичный казак, 60-ти лет, с седою большою бородою, с Георгиевским крестом и многими медалями на груди. На службе он был более тридцати лет. Слава его начинается с посещения им Лондона, куда он был послан из Гамбурга к нашему посланнику графу Ливену. Англичане, предуведомленные о его приезде, ожидали на пристани в количестве нескольких тысяч человек, и лишь только он появился, как повсюду раздался восторженный крик: «Ура, казак!» Эти возгласы сопровождали его во все его пребывание в Лондоне, как только он показывался на улицах. Его наперерыв хватали за руку, лишь бы поздороваться с ним, давали ему разные подарки. От денег казак отказывался, говоря: «Наш батюшка царь наделил нас всем, мы ни в чём не нуждаемся, сами в состоянии помогать бедным. Спасибо за ласку вашу!». Эти слова Землянухина были приведены в то же время во всех английских газетах, и никто после того не предлагал ему более денег. Землянухин не принял от принца-регента даже тысячи фунтов стерлингов, тогда стоивших около 24 тысяч рублей на ассигнации. Такой редкий пример бескорыстия привел в совершенное изумление всю английскую нацию. Принц-регент приказал сделать казаку военную сбрую на казачий образец, стальную пику, два пистолета, ружье, саблю, трость с выдвигающеюся зрительною трубкою, лядунку, перевязь, вышитую серебром и прочее. Всё же собственное вооружение казака принц взял себе на сохранение, как достопамятность и воспоминание, что был некогда храбрый казак в Лондоне. Землнухина возили в театр, где он сидел в парадной ложе между первыми сановниками; в антрактах спектакля восторженные овации ему не умолкали. Вся знать желала видеть у себя гостем казака, все пили за него и за здоровье русских воинов - «победителей злодея вселенной». Землянухина возили в парламент, где лорд-канцлер говорил речь перед ним. «Посмотрите на старика, покрытого сединами, - вещал оратор, - забывая свои утомлённые летами силы он поспешил принести их на поле сражения и привел в трепет и ужас изверга Бонапарта. Не он один, но и многие старее его прилетели защищать свою землю, гробы своих праотцев, сражаться за Бога и царя. Последуйте геройскому примеру великого народа - и злодей исчезнет перед оружием всеобщего ополчения!». Землянухина в Лондоне заставили показывать все военные приемы донцов; триста конных гвардейцев были назначены в его распоряжение. На это зрелище съехалось несколько сот тысяч зрителей из всех городов Англии. Его учение привело всех в восторг, народ неистово кричал: «Виват донское войско!». Землянухина просто закидали подарками, женщины снимали с себя платки, шали и другие вещи, прося принять казака на память. Некоторые из дам просили у него волос из бороды или с головы. По этому случаю было немало комичных сцен. Землянухин в Петербурге рассказывал, что не имей он законной жены и будь немного моложе, его непременно женили бы. Все дамы досадовали, что он стар и женат и что предложение выйти за него замуж было бесполезно. Ему давали дом и землю в Лондоне и просили поселиться у них на житье, но все предложения Землянухин отверг. Он отвечал всем, что хочет умереть у себя в хате, где его старуха и где протекает тихий Дон. После заграничной своей поездки Землянухин вскоре был отпущен в отпуск и умер у себя на Дону».

Всеволожский Николай Сергеевич (1772-1857)

Всеволожский Николай Сергеевич (1772-1857) – князь, российский государственный деятель, действительный статский советник, путешественник и литератор. Родился в 1772 году в семье генерал-поручика князя Сергея Алексеевича Всеволожского (1751-1822) и его супруги Екатерины Андреевны Зиновьевой (1751-1836), происходил из древнего рода смоленских князей Рюриковичей. В 1786 году вступил на военную службу в лейб-гвардии Семёновский полк, принимал участие в русско-шведской войне 1788-1790 годов и в подавлении польского восстания генерала Костюшко (Tadeusz Kosciuszko) в 1794 году, в 1796 году вышел в отставку. В 1801 году поступил на статскую службу с назначением в Коллегию иностранных дел, в 1808 году – вице-президент и управляющий Московского отделения Медико-хирургической Академии, в 1809 году открыл в Москве типографию, считавшуюся одной из лучших в России (напечатал 128 книг, из которых наиболее известна «Собрание государственных грамот и договоров»). С 27 августа 1817 года по 5 января 1826 года – губернатор Твери. Был увлечённым книголюбом и собрал уникальную библиотеку, книги которой украшали редкие по красоте экслибрисы. Умер 9 февраля 1857 года в возрасте 85 лет, похоронен на кладбище Новодевичьего монастыря в Москве. Был дважды женат и имел четырёх дочерей. Автор работ «Историко-географический словарь Российской Империи» (1813 год) и «Хронологический указатель внешних событий русской истории от пришествия варягов до вступления на престол ныне царствующаго Императора Николая I-го, составленный Николаем Всеволожским» (1845 год), а также водевиля «Актёры между собой» (1821 год).

Всеволожский Всеволод Андреевич (1769-1836)

Всеволожский Всеволод Андреевич (1769-1836) – князь, российский государственный деятель, вице-губернатор Астрахани, действительный камергер. Родился 25 октября 1769 года в семье Пензенского воеводы князя Андрея Алексеевича Всеволожского (1723-1773), погибшего во время Пугачёвского восстания и его супруги Марии Ивановны Нечаевой, службу начал в лейб-гвардии Конном полку, вышел в отставку с чином гвардии ротмистра, после чего был назначен действительным камергером, вице-губернатором Астрахани и статским советником, в 1808-1810 годах – начальник над казёнными театрами. Считался одним из богатейших людей России, владел более чем 16 000 крепостных крестьян, Чернорынскими рыбными промыслами (около 4 000 000 десятин Каспийского моря с устьями рек Волга и Терек), многими заводами и предприятиями, где активно внедрял новые технологии – выделку железа английским способом, рафинирование сахара, приёмы дренажа и искусственного орошения, стеариновое производство, газовое освещение, паровую машину для промывки песков. В 1798 году основал Сивинский конный завод, в 1802 году – Александровский чугуно-литейный завод, в 1811 году – Всеволодо-Вильвенский прокатный завод, в 1813 году – Никитинский прокатный завод, в том-же году основал Фарфоровый завод в селе Елизаветине Богородского уезда, в 1811 году первым в России отправил коноводскую баржу по Каме и Волге, князю принадлежали и первые волжские пароходы (первый в России пароход построен в 1815 году на его Пожвинском заводе), на одном из которых он самолично совершил в 1817 году поездку в Казань, в 1818 году приобрёл мызу Рябово в 20 верстах от Петербурга, на месте которой основан город Всеволожск, названный его именем. Во время Отечественной войны 1812 года собрал и вооружил за свой счёт 2 000 новгородских крестьян, которых прислал под Бородино в помощь Михаилу Илларионовичу Кутузову во главе со своим старшим сыном. Умер 28 апреля 1836 года в возрасте 66 лет. С 1790 года был женат на Елизавете Никитичне Бекетовой ( -1810), от которой имел двоих сыновей – Александра (1793-1864) и Никита (1799-1862). Портрет князя, написанный живописцем Джорджем Доу (George Dawe) (1781-1829), является достоянием Государственного музея изобразительных искусств имени Пушкина в Москве. В книге Михаила Ивановича Пыляева (1842-1899) «Замечательные чудаки и оригиналы» читаем: «Мы уже не раз говорили о былой роскоши некоторых русских богачей начала нынешнего столетия. К числу таких петербургских крезов принадлежал Всеволод Андреевич Всеволожский, впрочем, этот богач считался не только одним из первых в России, но даже во всей Европе. Его знаменитые железоделательные заводы и соляные промыслы давали ему годового дохода более чем миллион рублей. Всеволожский был сын последнего пензенского воеводы, погибшего на службе в пугачевщину. Он первый в России устроил на Волге пароходы и первый совершил на одном из них поездку из своих заводов до Казани. Также он первый ввел выделку железа английским способом, занялся разработкой каменного угля на Урале и открытием многих золотоносных россыпей; он не задумался рафинировать свекловичный сахар у себя на даче за Охтой и радовался, как ребенок, что в своем домашнею обиходе не употреблял ни фунта колониального сахара, сделанного из привозного песку. Когда в 1836 году в Петербурге учреждалось газовое общество, он устроил у себя на даче чугунолитейный завод, на котором отливал трубы, которые выходили наполовину дешевле выписных английских. Купив себе имение за Охтой у обер-полицеймейстера Эртеля, он в два года привел его в изумительный порядок, расчистил в нем рощи в виде парка и сделал в нем дорог более чем на 25 верст. Его оранжереи стоили ему более полумиллиона рублей. Он ежегодно поздравлял императрицу в день Нового года по русскому обычаю, поднося на золотом блюде персики, сливы, виноград и ананасы. Его барский дом состоял из 160 комнат, расположенных в двух этажах. Гостиница для приезжающих гостей помещалась в двух больших флигелях. Гостей к нему съезжалось в день его именин несколько сот человек, и для всех были устроены особые помещения, причем приняты были меры, чтобы привычки каждого гостя не встретили ни малейшего стеснения, почему предварительно собраны были самые точные сведения от прислуги о привычках их господ и что для каждого нужно. Трудно теперь поверить, что одной прислуги у Всеволожского было до четырех сот человек. Конюшни его вмещали до ста двадцати породистых лошадей; экипажей тоже было не менее ста. Когда Всеволожский жил на даче, за стол ежедневно садилось не менее ста человек. Крепостные музыканты, певчие, актёры и актрисы составляли у него довольно многочисленную труппу. Тогдашние драматурги - Хмельницкий, Глинка, Крылов, Шаховской, Мятлев - писали для них комедии, водевили; музыку для куплетов писали известный Верстовский и Маурер, часто аккомпанировал на гитаре замечательный виртуоз Аксенов, кажется, чуть ли не первый автор школы для гитары. Праздники у Всеволожского выходили очень оригинальные. В его именины в комнатах устраивалась «ярмарка» самая разнохарактерная: в залах между тропической зеленью были устроены лавки с разными товарами и буфеты, в которых заседали разные народности, продавая произведения своей страны. Эти лавочки и импровизированные караван-сараи прихотливо освещались различными фонариками. Там сидели китайцы, персияне, турки, армяне - все костюмы продавцов были строго выдержаны. Где дымились самовары и чайники, сидели китайцы и китаянки; где подавалось мороженое - сторожили камчадалы, кутаясь в свои оленьи дохи. Персияне подносили фисташки и сушеные фрукты, турки разносили кофе, шербет и подавали дымящие кальяны и трубки с турецким табаком. Ярославки и ярославцы в своих национальных костюмах потчевали гостей сбитнем, бубликами и медовым квасом. Все эти лавочки имели свои вывески. В составлении этих вывесок и надписей участником был сын Всеволожского, известный каламбурист и острослов того времени».

Петров Василий Петрович (1736-1799)

Петров Василий Петрович (1736-1799) – российский поэт и переводчик. Родился в 1736 году в Москве в семье священника Петра Поспелова, с 1752 года обучался в Московской Славяно-греко-латинской Академии, которую окончил в 1760 году, в 1761 году принят в штат Академии преподавателем синтаксимы, в 1763 году – преподаватель поэзии, в 1767 году – риторики. Самостоятельно изучал еврейский язык и классическую литературу, а по воскресным дням произносил в церкви Заиконоспасского монастыря импровизированные публичные проповеди, пользующиеся большой популярностью. В 1766 году написал «Оду», посвящённую устроенной в Москве по случаю коронации карусели, за что получил от императрицы золотую табакерку, 200 червонцев и право носить шпагу, в 1767 году преподнёс императрице оду по случаю сочинения Нового Уложения, названную «Ода всепресветлейшей, державнейшей, великой государыне Екатерине Алексеевне, самодержице всероссийской, премудрой законодательнице, истинной отечества матери, которую во изъявление чувствительнейшия сынов российских радости и искреннейшаго благодарения возбужденнаго в сердцах их всевожделенным манифестом, в пятое лето благополучнаго ея величества государствования изданным, о избрании депутатов к сочинению проекта Новаго Уложения, приносит всенижайший и всеподданнейший раб Василий Петров». В 1768 году благодаря близкой дружбе с Григорием Александровичем Потёмкиным назначен переводчиком при кабинете императрицы Екатерины II-й, активно сотрудничал с журналами «Ни то ни сио» и «Парнасский Щепетильник», где публиковал оды, посвящённые графу Григорию Григорьевичу Орлову (1734-1783), фельдмаршалу Петру Александровичу Румянцеву-Задунайскому (1725-1796) и победам российского оружия в турецкой войне. В 1772 году отправился в Англию, где изучал английскую литературу и занимался переводом «Потерянного Рая» Мильтона (John Milton) (1608-1674). В 1774 году через Францию, Италию и Германию возвратился в Россию и преподнёс императрице «Оду по случаю заключения Кучук-Кайнарджийского мира», за что был назначен личным библиотекарем последней с окладом в 1 200 рублей. В 1780 году вследствие расстроенного здоровья вышел в отставку и поселился в селе Троицкое, где занимался сельским хозяйством, обучал крестьянских детей и воспитывал своих, наказывая их за проступки лозой, которую называл «расплатой». В 1781-1786 годах издал перевод «Энеиды» Вергилия, исполненный александрийскими стихами и посвящённый Великому князю Павлу Петровичу, в 1788 году опубликовал сатиру «Приключения Густава III-го 6 июля 1788 года», в 1793 году – «Оду на торжество мира», в 1793 году – «Оду на присоединение польских областей к России», в 1796 году – три оды, посвящённые Императору Павлу I-му. Умер 4 декабря 1799 года в селе Троицкое Ливенского уезда Орловской губернии в возрасте 63 лет. Член Российской Академии (1783 год). полное собрание его сочинений издано в 1809 году в Санкт-Петерубрге. В книге Михаила Ивановича Пыляева (1842-1899) «Замечательные чудаки и оригиналы» читаем: «Из старинных поэтов был ещё один, замечательный по своим странностям, это – Василий Петрович Петров. Костров перевел «Илиаду», Петров - «Энеиду» и оба шестистопными ямбами. Петров имел важную, напыщенную наружность; он был друг Потемкина; произведения его теперь забыты - виною тяжелый, выспренний слог. Этот бард писал свои оды, ходя по Кремлю. За ним носил бумагу и чернильницу его ливрейный лакей. При виде Кремля, Петров наполнялся восторгом, останавливался и писал. Костров не любил стихов Петрова, но пьяный, за пуншевою чашею, любил их слушать».

Костров Ермил Иванович (1755-1796)

Костров Ермил Иванович (1755-1796) – российский поэт и переводчик. Родился 6 января 1755 года в селе Синеглинье Вобловитской волости Вятской губернии в семье дьячка Ивана Кострова, в 1764 году после смерти отца был вместе с семьёй переписан в экономические крестьяне (бывшие монастырские крестьяне, переданные в результате секуляризации церковных земель под управление Коллегии экономии). В 1765 году поступил в Вятскую духовную семинарию, где как сирота, содержался за казенный счет, летом 1773 года отправился для продолжения обучения в Москву, где поднес архимандриту Новоспасскому Иоанну Черепанову свои стихи и по протекции последнего был принят на кафедру богословия в Славяно-греко-латинскую Академию. В 1778 году перешёл в Московский Университет, где изучал философию, логику, риторику, греческую и римскую словестность, а также шлифовал свои поэтические способности. В 1779 году – бакалавр, в 1782 году зачислен в штат Университета «стихотворцем» с обязанностью сочинять стихи и оду на торжественные случаи. Был близок с Михаилом Матвеевичем Херасковым (1733-1807) и Николаем Ивановичем Новиковым (1744-1818), по предложению которого сделал великолепный перевод «Золотого осла» Апулея, в 1786-1787 годах проживал в Санкт-Петербурге, где опубликовал на страницах журнала «Зеркало света» ряд стихотворений и переводов легкого и сатирического жанров, а также первый русский стихотворный перевод шести песен «Илиады» Гомера, выполненный в традиции французского «метафорического перевода» (этот перевод Костров посвятил и лично преподнёс императрице Екатерине II-й). После возвращения в Москву вступил в «Общество любителей учёности» при Московском Университете, активно печатался в «Московских Ведомостях», в журналах «Приятное и полезное препровождение времени» и «Аониды». Пользовался благосклонностью графа Александра Васильевича Суворова, который высоко ценил слог поэта – «Вергилий и Гомер, о если-бы восстали, для превосходства-бы твой важный слог избрали» (переводы «Гальских стихотворений» Оссиана работы Кострова стали любимым чтением фельдмаршала и сопровождали его во всех походах). Имел сильное пристрастие к алкоголю и по свидетельству Александра Сергеевича Пушкина: «Когда наступали торжественные дни, Кострова искали по всему городу для сочинения стихов и находили обыкновенно в кабаке или у дьячка, великого пьяницы, с которым был он в тесной дружбе». Умер от лихорадки 9 декабря 1796 года в Москве в возрасте 41 года, похоронен на Лазаревском кладбище (последними словами поэта были «…странное дело, пил я, кажется, всё горячее, а умираю от озноба»). Автор стихотворных произведений «Ода на день коронации» (1778 год), «Письмо к творцу оды, сочиненной в похвалу Фелицы, царевны Киргизкайсацкой» (1784 год), «Эпистола на взятие Измаила» (1791 год), «Эпистола Суворову-Рымникскому на взятие Варшавы» (1794 год) и других (полное собрание всех сочинений и переводов в стихах Ермила Кострова издано в Санкт-Петербургской Библиотеке в 1802 году). В книге Михаила Ивановича Пыляева (1842-1899) «Замечательные чудаки и оригиналы» читаем: «Из старинных наших поэтов большим чудаком был Ермил Иванович Костров; знавшие его коротко, рассказывают о нем много забавных странностей. Входил он к приятелям в комнату всегда в треугольной шляпе, снимал её для поклона и снова надевал на глаза, садился куда-нибудь в уголок и молчал. Только тогда примет участие в разговоре, когда услышит речь любопытную или забавную и тогда приподымет шляпу, взглянет на говорящего и опять её наденет. Костров был небольшого роста, головка маленькая, несколько курнос, волосы приглажены так, как все тогда носили букли и пудрились; коленки согнуты, на ногах стоял нетвердо и был вообще, что называется, рохля. Баснописец Иван Иванович Дмитриев (1760-1837) говорит, что рядом с ним на улице ходить было совестно: он и трезвый шатался. Какая-нибудь старуха, увидев его, скажет с сожалением: видно, бедный, больнехонек! А другой, встретясь с ним, пробормочет: эк, нахлюстался! Костров был добродушен, прост, чрезвычайно безобиден и незлопамятен, податлив на всё и безответен. В нем было что-то ребяческое. Нравственности он был непорочной, а когда был навеселе, то любил читать роман Вертера и заливался слезами. В таком поэтическом положении, лежа на столе, обращался он мыслию и словами к какой-то любезной, которой у него никогда не было, называл её по имени и восклицал: «Где ты? На Олимпе?… Выше! В Эмпирее? Выше! Не постигаю!!» - и умолкал. В доме известного мецената Ивана Ивановича Шувалова ему была отведена комната возле девичьей. Тут он переводил «Илиаду». Домашние Шувалова обращались с ним, почти его не замечая. Однажды Иван Иванович Дмитриев приехал к Шувалову и, не застав его дома, посетил Кострова. Он нашел его в девичьей: тот сидел в кругу девиц и сшивал разные лоскутки. На столе возле лоскутков лежал греческий Гомер, разогнутый и обороченный вверх переплетом. На вопрос, чем он это занимается, Костров отвечал очень просто: «Да вот, девчата велели что-то сшить!» - и продолжал свою работу. Добродушие Кострова было пленительное. Его вывели на сцену в одной комедии и он любил заставлять при себе читать явления, в которых представлен был в смешном виде. «Ах он пострел! - говорил он об авторе. - Да я в нем и не подозревал такого ума. Как он славно потрафил меня!» Часто в гостях у Бекетовых, друзья, подпоивши Кострова, ссорили его о молодым братом Карамзина. Костров принимал эту ссору не за шутку, дело доходило до дуэли. Карамзину давали в руки обнаженную шпагу, а Кострову ножны. Он не замечал этого и с трепетом сражался, боясь пролить кровь неповинную. Никогда не нападал, а только защищался. Иван Иванович Дмитриев с ним сыграл следующую шутку: поддерживая Кострова в веселом настроении некоторое время, он увез его из Москвы и, поив всю дорогу, полупьяного привез в Петербург и выпустил на самой многолюдной улице. «Где я? - произнес Костров. - Я не узнаю Москвы!». В Петербурге князь Потемкин пожелал видеть Кострова. Прошло несколько времени, пока его совершенно не протрезвили - но надо было снарядить Кострова, и этим занялись его друзья. Всякий уделил ему из своего платья - кто французский кафтан, кто шелковые чулки и прочее. После продолжительного ожидания Костров был введен в кабинет светлейшего князя. Костров отвесил Потемкину поклон. «Вы перевели Гомерову «Илиаду»?» - спросил вельможа. Потом пристально посмотрел на него, кивнул головою, тем свидание и кончилось. Костров вышел из кабинета, радуясь, что счастливо отделался от надменного сановника, и уже с поспешностью пробирался сквозь толпу, как был остановлен адъютантом, сказавшим ему, что светлейший приглашает его к своему обеденному столу. За обедом у Потемкина Костров не забыл себя, не пропустил ни одного напитка, ни одного блюда, так что когда все встали с своих мест, слуги принуждены были взять его под руки и усадить в карету. Императрица Екатерина II-я в бытность свою в Москве пригласила Кострова к обеденному столу, возложив это поручение на Шувалова. Слабость поэта была известна меценату; он призвал его к себе, велел одеться и просил непременно явиться к нему в трезвом виде, чтобы вместе ехать во дворец. Настает час, Шувалов посылает за Костровым, но того нигде не находят. Вельможа отправляется один к государыне и оправдывает поэта перед царицей, сказав, что тот заболел. Недели через две Костров является к Шувалову. «Не стыдно ли тебе, Ермил Иванович, - говорит последний, - что ты променял дворец на кабак?» - «Побывайте-ка, Иван Иванович, в кабаке, - отвечал Костров, - право, его не променяете ни на какой дворец!» - «О вкусах не спорят», - сказал Шувалов. На языке Кострова «пить с воздержанием» - значило так, чтобы держаться на ногах. Однажды шел он из трактира с Верещагиным, тоже поэтом, студентом, который, пивши не с воздержанием, пополз на четвереньках. «Верещагин!- закричал ему Костров. - Не по чину, не по чину!». В другой раз, после обеденного стола у Карина, тоже поэта, но богатого барина, Костров так напился, что закинул голову на спинку дивана. Один из присутствовавших, желая подшутить над ним, спросил его: «Что, Ермил Иванович, у тебя мальчики в глазах?» - «И самые глупые!» - отвечал Костров. Существует театральная пьеса Кукольника «Ермил Иванович Костров», фабула которой построена на случае, характеризующем душевную доброту поэта. В 1787 году императрица пожаловала ему 1 000 рублей новыми ассигнациями за перевод «Илиады». Костров с этими деньгами отправился покутить в любимый свой Цареградский трактир. Здесь, попивая вино, он встретил убитого горем офицера. Поэт участливо разговорился c ним и узнал его печальную повесть - офицер потерял казенных денег 800 рублей и должен быть разжалован в солдаты. Услышав этот рассказ, Костров сказал ему: «Я нашел ваши деньги и не хочу воспользоваться ими!». С этими словами он положил перед удивленным офицером на стол 800 рублей и тотчас же скрылся. Но Кострова знали в Москве, и добрый его поступок вскоре стал известен всему городу. Суворов высоко ценил Кострова, называл его своим другом и не расставался с его переводом Оссиана. Заслуги, оказанные Костровым нашей литературе, памятны и посейчас, но его самого литературные труды не обогатили. Костров вечно нуждался и умер в нищете, как и Гомер».

Ланской Алексей Павлович (1789-1855)

Ланской Алексей Павлович (1789-1855) – генерал-майор. Родился в 1789 году в семье генерал-майора Павла Сергеевича Ланского (1757-1832) и его супруги Александры Михайловны Ханыковой ( -1842), принимал участие в кампании 1806-1807 годов против французов. В начале Отечественной войны 1812 года – поручик лейб-гвардии Егерского полка, под командой полковника Карла Ивановича Бистрома (1774-1828) сражался в составе Гвардейской пехотной дивизии 5-го пехотного корпуса, отличился в сражениях при Смоленске, Бородино и Красном, 20 октября 1812 года – адъютант генерал-лейтенанта князя Бориса Андреевича Голицына 1-го (1766-1822), участвовал в Саксонской кампании 1813 года. Умер в 1855 году в Санкт-Петербурге в возрасте 66 лет, похоронен на Волковском православном кладбище. Награждён орденами Святого Георгия 4-го класса, Святой Анны 2-й степени и Святого Владимира 4-й степени. Портрет генерала, исполненный в 1813 году Орестом Адамовичем Кипренским (1782-1836), является частью коллекции Государственного Русского музея в Петербурге.

Ланской 1-й Сергей Петрович (1789-1832)

Ланской 1-й Сергей Петрович (1789-1832) – генерал-майор (25 апреля 1825 года). Родился в 1789 году в семье Петра Сергеевича Ланского (1752-1805) и его супруги Елизаветы Романовны Лепарской, происходил из дворян Новгородской губернии, образование получил в Пажеском корпусе, откуда 30 августа 1804 года ввпущен на военную службу юнкером лейб-гвардии Кавалергардского полка. В январе 1805 года – эстандарт-юнкер, в октябре 1805 года – корнет, под командованием генерал-майора Николая Ивановича Депрерадовича (1767-1843) участвовал в кампаниях 1805, 1806 и 1807 годов против французов, получил боевое крещение в сражении 20 ноября при Аустерлице (Austerlitz), отличился в сражениях при Гуттштадте (Guttstadt), Гейльсберге (Heilsberg) и Фридланде (Friedland). 12 марта 1812 года – штаб-ротмистр, участвовал в боевых действиях Отечественной войны 1812 года в составе 1-й бригады генерала Ивана Георгиевича Шевича (1754-1813) 1-й кирасирской дивизии 5-го корпуса, под командой полковника Карла Карловича Левенвольде (1779-1812) отличился в сражениях при Смоленске и Бородино, затем сражался при Тарутино, Малоярославце и Красном. Принимал участие в Заграничных походах 1813-1814 годов, отличился в сражениях при Люцене (Lutzen), Бауцене (Bautzen), Дрездене (Dresden), Лейпциге (Leipzig), Фер-Шампенуазе (Fere-Champenoise), где «ударив на неприятельскую кавалерию, опрокинул оную и занял место неприятеля, потом собрал свой эскадрон под картечными выстрелами, атаковал орудие, действовавшее по нем, и взял оное», участвовал во взятии Парижа (Paris). В 1816 году – полковник лейб-гвардии Кавалергардского полка, 18 февраля 1818 года – командир Малороссийского кирасирского полка, 25 апреля 1825 года вышел в отставку по болезни с производством в генерал-майоры. Умер 20 мая 1832 года в возрасте 43 лет, похоронен в Некрополе Александро-Невской лавры Санкт-Петербурга. Награждён орденами Святого Георгия 4-го класса (13 марта 1814 года), Святой Анны 1-й степени (1805 год) и золотой саблей «За храбрость» (1812 год). Женат не был, детей не имел, три его брата – Александр, Павел (1791-1873) и Пётр (1799-1877) также служили в Кавалергардском полку.

Ланской Сергей Николаевич (1774-1814)

Ланской Сергей Николаевич (1774-1814) – генерал-лейтенант (15 сентября 1813 года). Родился в 1774 году в семье генерал-майора Николая Сергеевича Ланского (1746-1812) и его супруги Анны Петровны Тормасовой, происходил из дворян Галичского уезда Костромской губернии, получил домашнее образование, 23 ноября 1783 года записан подпрапорщиком в лейб-гвардии Измайловский полк. 16 апреля 1797 года – прапорщик, 8 сентября 1798 года – подпоручик, 29 августа 1799 года – поручик, 16 ноября 1800 года – штабс-капитан, 13 марта 1801 года переведён в лейб-гвардии Конный полк с производством в штабс-ротмистры и назначением адьютантом Великого князя Константина Павловича. 5 октября 1801 года – ротмистр, 23 мая 1802 года переведён в Коллегию иностранных дел с переименованием в надворные советники и 3 июля причислен к российской миссии в Париже (Paris). В 1804 году возвратился в Россию, 1 января 1805 года пожалован в камер-юнкеры и 14 августа 1805 года вновь принят на военную службу подполковником Мариупольского гусарского полка. Принимал участие в кампании 1805 года против французов, отличился в сражениях при Амштеттене (Amstetten), Рауснице (Rausnitz) и Аустерлице (Austerlitz), 12 декабря 1805 года – полковник, после окончания боевых действий исполнял обязанности уполномоченного по размену военнопленных. С 16 мая 1807 года командовал Польским конным полком (с декабря 1807 года – уланским), во главе которого принимал участие в кампании 1807 года, 23 марта 1808 года пожалован во флигель-адьютанты императора Александра I-го. С 1809 по 1811 год сражался против турок в составе Молдавской армии, 10 октября 1810 года в сражении при Татарице во главе Белорусского гусарского полка опрокинул превосходящего неприятеля и захватил два знамени, 1 июня 1810 года в сражении при Разграде во главе трёх гусарских эскадронов нанёс поражение турецкой кавалерии и преследовал бегущих свыше 8 вёрст, 3 августа 1810 года – генерал-майор, участвовал в сражениях при Шумле и Батине, где состоял в авангарде под командой генерал-майора Якова Петровича Кульнева (1763-1812), отличился при захвате турецких укреплений, а затем преследовал неприятеля до 15 вёрст, 17 января 1811 года – шеф Белорусского гусарского полка. в начале Отечественной войны 1812 года состоял в 20-й бригаде 6-й кавалерийской дивизии 3-го корпуса генерала Александра Львовича Войнова (1770-1832) Дунайской армии адмирала Павла Васильевича Чичагова (1767-1849), принимал участие в преследовании отступающей Великой Армии (Grande Armee), отличился в бою 17 сентября при Любомле, сражался при Борисове и Березине, после чего возглавил кавалерию в летучем отряде генерал-майора Фердинанда Фёдоровича Винцингероде (1770-1818). В ходе Саксонской кампании 1813 года отличился в сражениях при Калише (Kalisz), Дрездене (Dresden), Люцене (Lutzen) и Бауцене (Bautzen), 14 августа 1813 года в сражении при Кацбахе (Kazbach) во главе Белорусского и Александрийского гусарских полков решил исход сражения, опрокинув французскую кавалерию и смяв пехоту левого фланга, 15 сентября 1813 года – генерал-лейтенант, сражался при Лейпциге (Leipzig). В 1814 году командовал авангардом корпуса генерал-лейтенанта Михаила Семёновича Воронцова (1782-1856) в составе Силезской армии, 23 февраля 1814 года был смертельно ранен в сражении при Краоне (Craonne) и умер в тот-же день в возрасте 39 лет. Был похоронен в Намюре (Namur), а в 1819 году прах генерала перенесён в Россию и похоронен на православном кладбище Гродно. Награждён орденами Святого Георгия 4-го класса (12 января 1806 года) («В воздаяние отличного мужества и храбрости, оказанных в сражениях против французских войск, где 24 октября, находясь у прикрытия батарей и части пехоты, нападение неприятеля с эскадроном мужественно отражал и все покушения его уничтожал, несмотря на сильный ружейный огонь, и 8 ноября при Рауснице стремившегося отрезать фланг наш неприятеля разбил и принудил бежать с уроном, равно и во всё время действия неустрашимо поступал, причём получил контузию и рублен был в голову»), Святого Георгия 3-го класса (21 ноября 1810 года) («В ознаменование отличной храбрости и мужества, оказанных в сражении против турецких войск 26-го августа при Батине»), Святой Анны 1-й степени с алмазами, Святого Владимира 2-й степени, прусскими орденами Красного Орла 1-й степени и «За заслуги» (Pour le Merite), а также золотой шпагой «За храбрость» с алмазами. Портрет генерала, написанный живописцем Джорджем Доу (George Dawe) (1781-1829), является частью Военной галереи Государственного Эрмитажа.

Работа Виктора Александровича Болтышева

Ланской Дмитрий Сергеевич (1768-1833)

Ланской Дмитрий Сергеевич (1768-1833) – российский государственный деятель, действительный тайный советник (22 декабря 1812 года), младший брат генерал-майоров Василия Сергеевича Ланского (1753-1831) и Павла Сергеевича Ланского (1757-1832). Родился в 1768 году в семье помещика Сергея Артемьевича Ланского (1711-1785) и его супруги Анны Фёдоровны Ушаковой (1724-1809), происходил из дворян Холмского уезда Новгородской губернии, получил домашнее образование. С 6 января 1802 года по 6 декабря 1804 года – генерал-губернатор Виленской губернии, с 1806 по 1810 год – губернатор Московской губернии, в 1811 году – губернатор Киевской губернии, 5 декабря 1811 года – сенатор. В ходе Отечественной войны 1812 года занимал пост генерал-интенданта 2-й Западной армии, 22 ноября 1812 года возвратился к обязанностям сенатора и 23 декабря 1812 года пожалован в действительные тайные советники. 28 февраля 1816 года назначен в департамент Законов, в 1819 году – член Государственного совета. Умер 21 октября 1833 года в возрасте 65 лет. Был женат на княжне Варваре Александровне Одоевской ( -1844), от которой имел дочь Софью.

Ланской Павел Сергеевич (1757-1832)

Ланской Павел Сергеевич (1757-1832) – генерал-майор (5 апреля 1801 года), тайный советник (20 сентября 1821 года), младший брат генерал-майора Василия Сергеевича Ланского (1753-1831). Родился в 1757 году в семье помещика Сергея Артемьевича Ланского (1711-1785) и его супруги Анны Фёдоровны Ушаковой (1724-1809), происходил из дворян Холмского уезда Новгородской губернии, получил домашнее образование, 30 августа 1768 года записан солдатом в лейб-гвардии Семёновский полк, в 1776 году поступил на действительную службу солдатом лейб-гвардии Преображенского полка, в 1779 году командирован в Херсон для отбора из армейских полков солдат в гвардию, 23 сентября 1779 года – прапорщик. В 1781 году в качестве курьера посетил Голландию, Великобританию и Австрию, 2 января 1783 года переведён в Инженерную экспедицию Военной коллегии с производством в капитаны, участвовал в русско-шведской войне 1789-1790 годов, в боевых действиях против турок в 1791 году и в подавлении польского восстания 1794 года под предводительством генерала Костюшко (Tadeusz Kosciuszko). 19 ноября 1796 года – полковник, 27 января 1798 года перешёл в статскую службу с переименованием в статские советники. После воцарения императора Александра I-го возвратился на военную службу и 5 апреля 1801 года произведён в генерал-майоры с назначением членом совета Военной коллегии. В ходе войны 1806-1807 годов против французов занимался устройством временных госпиталей, в июле 1807 года после заключения Тильзитского мира направлен в Кенигсберг (Konigsberg), Данциг (Danzig) и Берлин (Berlin) для урегулирования вопросов размена военнопленными (его стараниями 13 000 нижних чинов российской армии возвратились на родину). В 1812 году – член Комитета по окончанию нерешённых дел Военной коллегии, был командирован в Полоцк для приведения госпиталей в надлежащее устройство, в декабре 1812 года прибыл в Главную квартиру российских войск в Вильно, откуда в начале 1813 года направлен для инспектирования временных госпиталей Пруссии, в 1814 году – член Военного совета. 20 сентября 1821 года назначен к присутствию в Сенате по Межевому департаменту с производством в тайные советники, в 1830 году вышел в отставку. Умер 11 января 1832 года в Санкт-Петербурге в возрасте 74 лет, похоронен на Волковском православном кладбище. Награждён орденами Святой Анны 1-й степени с алмазами (30 августа 1814 года), Святого Владимира 2-й степени, прусским орденом Красного Орла 1-й степени (1808 год), Крестом за Прагу и золотой шпагой «За храбрость». Был женат на Александре Михайловне Ханыковой ( -1842), от которой имел сыновей Алексея (1789-1855) и Михаила (1792- ). Портрет генерала, написанный неизвестным художником в 1790 году, является достоянием Саратовского государственного художественного музея.

Ланской Василий Сергеевич (1753-1831)

Ланской Василий Сергеевич (1753-1831) – российский государственный деятель, генерал-майор (24 ноября 1794 года), действительный тайный советник (1812 год), двоюродный брат фаворита императрицы Екатерины II-й генерал-адьютанта Александра Дмитриевича Ланского (1758-1784). Родился в 1753 году в семье помещика Холмского уезда Новгородской губернии Сергея Артемьевича Ланского (1711-1785) и его супруги Анны Фёдоровны Ушаковой (1724-1809), получил домашнее образование, 11 января 1767 года вступил на военную службу с назначением в лейб-гвардии Преображенский полк, в 1777 году – прапорщик, 1 января 1781 года – подполковник лейб-Гренадёрского полка, 3 апреля 1783 года – генерал-кригскомиссар, принимал участие в русско-турецкой войне 1787-1791 годов, 25 марта 1791 года произведён в бригадиры, в ходе кампании 1794 года против польских конфедератов генерала Костюшко (Tadeusz Kosciuszko) отличился в сражениях при Холме и Липне, 24 ноября 1794 года награждён чином генерал-майора. В 1795 году перешёл в статскую службу с переименованием в действительные статские советники, с 20 октября 1795 года по 12 декабря 1796 года и с 5 марта 1797 года по 1802 год занимал пост губернатора Саратова, в 1798 году утвердил штат саратовской городской полиции, в который вошли полицмейстер, три пристава, шесть квартальных и 60 человек десятских, при этом город был разделён на три части и шесть кварталов, в 1799 году заложил каменное здание для главного Народного училища, активно восстанавливал город после сильных пожаров 1800 и 1801 годов. С 1796 по 1797 год – губернатор Тамбова, в 1803 году – тайный советник, с 26 июня 1803 года по 25 марта 1812 года - губернатор Гродно, в октябре 1809 года – сенатор. Во время Отечественной войны 1812 года заведовал интендантским управлением, после занятия российскими войсками территории бывшего Герцогства Варшавского назначен 13 марта 1813 года президентом Временного правительства, 15 июня 1815 года – наместник Царства Польского, 28 февраля 1816 года - член Государственного совета. С 4 ноября 1819 года по 1828 год - председатель Комиссии по принятию прошений, на Высочайшее Имя приносимых, 22 февраля 1824 года возглавил Комиссию по сооружению Исаакиевского собора в Санкт-Петербурге. С 29 августа 1823 года по 19 апреля 1828 года управлял Министерством внутренних дел, предпринял ряд мер по упорядочению и регламентации деятельности министерства, преобразовал канцелярию политической полиции в 3-е отделение Собственной Его Императорского Величества канцелярии, возглавленную генерал-адьютантом Александром Христофоровичем Бенкендорфом (1781-1844). При этом сам Ланской по свидетельству историка Филиппа Филипповича Вигеля (1786-1856): «Казался быть более призраком министра, чем настоящим министром; всеми делами заправляли его подчиненные, каждый по своей части без всякого единства. За всех бодрствовал один всеми ненавистный Аракчеев». Умер в 1831 году в возрасте 78 лет. Награждён орденами Святого Иоанна Иерусалимского, Святой Анны 1-й степени и Святого Владимира 1-й степени. Был женат на Варваре Матвеевне Пашковой ( -1831), от которой имел пятерых детей – Анна (1793-1868), Софья (1796-1877), Людмила (1799-1834), Варвара (1800-1881) и Николай (1808-1845).