Охотников Алексей Яковлевич (1780-1807)

Охотников Алексей Яковлевич (1780-1807) – штаб-ротмистр лейб-гвардии Кавалергардского полка (29 марта 1806 года), фаворит императрицы Елизаветы Алексеевны (Luisa Maria Augusta von Baden) (1779-1826), супруги Александра I-го. Родился в 1780 году, происходил из рода богатых помещиков Землянского уезда Воронежской губернии, начал службу регистратором Сената, 21 мая 1801 года определён в лейб-гвардии Кавалергардский полк эстандарт-юнкером. 25 сентября 1801 года – корнет, 5 ноября 1802 года – поручик, 24 июня 1804 года – полковой казначей, в 1805 году оставался в интендантской службе полка в Санкт-Петербурге и в кампании против французов не участвовал, 29 марта 1806 года – штабс-ротмистр. В 1803 году стал любовником Елизаветы Алексеевны и по свидетельству историка Кавалергардского полка Панчулидзева: «Муж, высокопоставленное лицо, невзирая на красоту, молодость и любовь к нему своей жены, часто изменял ей. Ко времени ея сближения с Охотниковым она была окончательно покинута своим мужем, который открыто ухаживал, даже в ея присутствии, за одной дамой того-же круга. Про эту связь говорил весь Петербург. Иные не находили в том удивительного, считая забытую жену за слишком серьезную и скучную, и вполне оправдывали легкомысленность мужа; другие смотрели с сожалением на молодую женщину, переносившую с достоинством это тяжелое и незаслуженное оскорбление. Между таковыми был и Охотников. Чувство Охотникова возросло от сознания, что оно никогда не встретит взаимности, так как в Петербурге все говорили о неприступности молодой женщины и любви ее к своему мужу. Но, вероятно, последняя измена переполнила чашу терпения молодой женщины. И, покинутая, одинокая, она невольно заметила взгляды молодого офицера. В них она прочла глубоко скрытое чувство любви и сожаления к ней; видя эту симпатию к ее несчастию, она сама увлеклась. Любовь их продолжалась два года». 4 октября 1806 года штаб-ротмистр Охотников был смертельно ранен при выходе из Большого театра после просмотра оперы «Ифигения в Тавриде» и умер 30 января 1807 года в возрасте 26 лет, похоронен на Лазаревском кладбище Александро-Невской лавры, надпись на памятнике гласит: «Здесь погребено тело кавалергардского полку штабс-ротмистра Алексея Яковлевича Охотникова, скончавшегося генваря 30 дня 1807 года, на 26 году от рождения». По свидетельству Панчулидзева: «Наконец наступил роковой день: осенью 1806 года, при выходе из театра, Охотников был кем-то ранен кинжалом в бок. Подозрение его падало на брата мужа (Великий князь Константин Павлович) любимой женщины. Последнее время тот неустанно следил за своей невесткою и, как думал Охотников, преследовал ее своею любовью. Если убийство и было дело его рук, то навряд ли мотивом была любовь к невестке, а напротив - его любовь и преданность к брату; если он и следил за своей невесткою, то именно из-за боязни за честь брата». 3 ноября 1806 года императрица родила предположительно от Охотникова дочь Елизавету, скончавшуюся 30 апреля 1808 года в возрасте 1,5 лет. После смерти императрицы Елизаветы Алексеевны новые монархи Николай I-й и его супруги Александра Фёдоровна сожгли компроментирующие покойную письма Охотникова, но об их романе стало известно из записи дневника Александры Фёдоровны: «Если бы я сама не читала это, возможно, у меня оставались бы какие-то сомнения. Но вчера ночью я прочитала эти письма, написанные Охотниковым, офицером-кавалергардом, своей возлюбленной, императрице Елизавете, в которых он называет ее «Ma petite femme» («моя жёнушка»), «Mon amie, ma femme, mon Dieu, ma Elise, je t,adore» («мой друг, моя жена, мой Бог, моя Элиза, я обожаю тебя») и так далее. Из них видно, что каждую ночь, когда не светила луна, он взбирался в окно на Каменном острове или же в Таврическом дворце, и они проводили вместе 2-3 часа. С письмами находился его портрет, и все это хранилось в тайнике, в том самом шкафу, где лежали портрет и памятные вещи ее маленькой Элизы - вероятно, как знак того, что он был отцом этого ребенка. Мне кровь бросилась в голову от стыда, что подобное могло происходить в нашей семье, и, оглядываясь при этом на себя, я молила Бога, чтобы он уберег меня от такого, так как один легкомысленный шаг, одна поблажка, одна вольность - и все пойдет дальше и дальше, непостижимым для нас образом».