наполеон и революция: Убийство маршала Брюна (L,assassinat du marechal Brune).

Убийство маршала Брюна (L,assassinat du marechal Brune). 27 октября 1807 года маршал Брюн (Guillaume-Marie-Anne Brune) (1763-1815), впавший в немилость Императора за то, что вёл переговоры об эвакуации шведских войск из Померании от имени «Французской республики», а не «Его Императорского Величества» (Sa Majeste Imperiale), был отстранён от командования и уволен из армии после 18 лет активной службы. Более семи лет находился не у дел, но во время «100 дней» предложил Императору свои услуги, 16 апреля 1815 года назначен губернатором Прованса (Provance) и командующим 8-го военного округа, 17 апреля 1815 года возглавил IX-й Варский Наблюдательный корпус (IXe Corps d,observation du Var), действующий в Южных департаментах Франции и принял строгие меры, чтобы не допустить выступления роялистов на юге, 2 июня 1815 года награждён достоинством пэра Франции и титулом графа Империи. После второй Реставрации маршал передал 26 июля полномочия морскому префекту (Prefet maritime) адмиралу Гантому (Honore-Joseph-Antoine Ganteaume) (1755-1818), а военное командование генералу Партуно (Louis Partouneaux) (1770-1831), получил от королевского комиссара (Сommissaire extraordinaire du roi) маркиза де Ривьера (Charles-Franсois de Riffardeau, Marquis de Riviere) (1763-1828) паспорт, письма для австрийских генералов, которых он мог встретить по пути и заверенную копию доклада королю Людовику XVIII-му (Louis XVIII) (1755-1824) «о его достойном поведении», после чего в ночь с 31 июля на 1 августа 1815 года выехал из Тулона (Toulon, Var) в Париж для отчёта о результатах порученной ему Императором миссии. Маршала сопровождали его секретарь Гюен (Guen), адьютанты капитаны Луи-Оноре де Бургуань (Louis-Honorе de Bourgoin), Блёз Деган (Blaise Degan) (1774-1856) и Жан-Франсуа Аллар (Jean-Francois Allard) (1785-1839), будущий генералиссимус армий Королевства Лагор (Le generalissime des armees du Royaume de Lahore), а также эскорт из сорока кавалеристов 14-го полка конных егерей (14e Regiment de chasseurs-a-cheval) во главе с адьютантом маркиза де Ривьера, шефом эскадрона графом де Мопа (Marie-Auguste-Agard de Maupas) (1786-1862). В окрестностях Экса (Aix-en-Provence, Bouches-du-Rhоne) поезд маршала столкнулся с большой группой вооружённых крестьян, встретивших его криками «Долой разбойников! Да здравствуют союзники!» (A bas les brigands! Vivent les alliеs!), после чего капитан Аллар и де Мопа, во избежание неприятностей, отправились за содействием к командиру австрийского гарнизона фельдмаршал-лейтенанту Ньюдженту (Laval Nugent von Westmeath) (1777-1862), который предоставил кавалерийский эскорт, сопроводивший маршала через Экс, откуда от отправил слуг и лошадей с капитаном Алларом и секретарём Гюеном по дороге принцев Оранских (Route des Princes d,Orange), а сам в карете со слугой и камердинером двинулся к Авиньону (Avignon, Vaucluse) через Сент-Андеоль (Saint-Andеol) по левому берегу реки Дюранс (Riviere La Durance), за каретой следовал кабриолет с адьютантами Бургуанем и Деганом и эскорт. После перехода через мост Бомпа (Pont de Bompas) маршал отпустил конвой, вернувшийся в Кавайон (Cavaillon), и в 10 часов утра 2 августа въехал в Авиньон через ворота Улль (Porte de l,Oulle). Ещё 14 июля 1815 года гарнизон города, состоящий из 13-го и 35-го линейных полков (13e et 35-e Regiments d,infanterie de ligne) под общим командованием генерала Кассаня (Louis-Pierre-Jean-Aphrodise Cassan) (1771-1852), покинул Авиньон, быстро погружённый фанатичными роялистами в разгул Белого Террора (Terreur blanche), которому не препятствовал, а иногда и способствовал новый военный комендант департамента Воклюз (Vaucluse) майор жандармерии Поль-Грегуар-Жозеф Ламбо (Paul-Gregoire-Joseph Lambot) (1775-1858). Между тем, карета Брюна остановилась у гостиницы Пале-Рояль (Hotel du Palais-Royal) на площади Комедии (Place de la Comedie), где маршал, намереваясь перекусить, купил у жены трактирщика Молена (Molin) несколько персиков – в этот момент вокруг кареты собралось около 15 горожан, среди которых оказался замешанный в грабежах и убийствах бонапартистов, член роялистской банды Вердетов или Трестальонов (Verdets ou Trestaillons) Шарль-Барнабе Сулье (Charles-Barnabe Soullier) (1784-1854), старший сын председателя суда и Торговой палаты (President du tribunal et de la Chambre de Commerce) Шарля-Симона Сулье (Charles-Simon Soullier) (1763-1841), он указал на маршала со словами «Смотрите! Это маршал Брюн, который носил на конце пики голову принцессы де Ламбаль» (Regardez! C,est le marechal Brune, qui a porte au bout d,une pique la tete de la princesse de Lamballe). На маршала и его спутников посыпались оскорбления, толпа разрасталась и когда форейторы попытались сесть на лошадей и продолжить путь, им не позволили это сделать; капитан Национальной гвардии (Garde national) Агриколь-Ксавье-Казимир Верже (Agricol-Xavier-Casimir Verger) (1786-1860), получивший от капрала Жирара (Сaporal Girard) доклад о беспорядках на площади Комедии, тотчас отправился за руководством к действию к майору Ламбо, который поручил ему задержать отъезд маршала до проверки документов. Верже отправился на площадь и передал требования военного коменданта маршалу, который выразил своё крайнее неудовольствие задержкой отъезда из-за лишней формальности, но передал необходимые документы капитану, последний доставил паспорт и доклад маркиза де Ривьера майору Ламбо и тот, после ознакомления и проверки, дал разрешение на продолжение вояжа. Всё это время маршал и его спутники оставались в окружении исступлённой толпы, перешедшей от оскорблений к угрозам: «Смерть! Смерть маршалу! Он убийца! Он предал короля!» (La mort! Mort au marechal! C,est un tueur! Il a trahi le roi!), наконец, по совету трактирщицы Молен, маршал Брюн вышел в из кареты, прошёл в гостиницу и поднялся в номер прибывшего в 6 часов утра в Авиньон нового префекта департамента графа де Сен-Шамана (Louis-Marie-Joseph de Saint-Chamans) (1779-1824), который выслушал обстоятельства дела, пообещал устранить все препятствия, мешавшие отъезду маршала, вместе с ним спустился на площадь и обратился к толпе от имени короля и власти департамента, к нему присоединились капитан Национальной гвардии Морель (Morel) и советник префектуры (Сonseiller de prefecture) Мартен де Будар (Claude-Pierre Martin de Boudard) (1758-1819), который выхватил шпагу, приказал толпе пропустить карету и предупредил, что собственноручно убьёт каждого, кто воспротивится отъезду. Энергичность представителей власти позволила маршалу вернуться в свою карету, берейторы с помощью слуг трактирщика Молена быстро запрягли лошадей и маршал, заручившись обещанием префекта прислать его документы с жандармом, приказал гнать к Оранжу (Orange, Vaucluse). Однако, между воротами Улль и Роной (Rhone) карета вновь была окружена обезумевшей толпой, сквозь которую сумел пробраться капитан Верже, передавший маршалу его документы, после чего карета последовала по главной дороге между Роной и городскими стенами, но у Старого моста (Аncien pont) ниже Ворот Роны (Porte du Rhone) была остановлена толпой под предводительством Сулье, обрушившей на неё град камней с криками «Арестуйте маршала!» Не позволяйте ему пройти! Убейте его! Он был тюремщиком королевы! Он нес на пике голову принцессы де Ламбаль!» (Arretez le marechal! Ne le laissez pas passer! Tuez-le! Il a ete le geolier de la reine! Il a porte au bout d,une pique la tete de la princesse de Lamballe!). Префект, извещённый об опасности, грозившей маршалу, немедленно бросился ему на выручку в сопровождении мэра города Гийома де Пюи (Franсois-Ignace-Guillaume de Puy) (1751-1820), Мореля, Мартена де Будара, комиссара полиции (Сommissaire de police) Дресси-Путиньона (Dressy-Poutingon) и других чиновников, но любые резоны были напрасны, поскольку ярость толпы, скандирующей «Смерть! Смерть! В Рону убийцу! (A mort! A mort! Au Rhоne, l,assassin!), достигла своего апогея и у маршала не было другого выбора, кроме как вернуться в город, по дороге префект послал предупредить о происходящем майора Ламбо и призвал его мобилизовать все имеющиеся силы. Наконец, карета маршала и кабриолет его адьютантов достигли гостиницы Пале-Рояль, офицеры вошли внутрь, после чего маршала провели в 3-ю комнату на первом этаже, где он остался наедине с префектом, а адьютантов поместили в небольшой гостиной с видом на двор и в целях безопасности закрыли на ключ, трактирщик Молен с помощью торговца Ожера (Auger), носильщика Фландрена (Jean-Pierre Flandrin), бывшего военного моряка и швейцара Верне (Vernet) сумел отразить напор стремящейся проникнуть в гостиницу толпы, а затем запереть и забаррикадировать все двери. Тем временем, весть о происходящем распространилась по всему городу и на площади собралось огромное количество горожан от зевак до отъявленных погромщиков, выкрикивающих «Нам нужен маршал Брюн! Нам нужна голова маршала! Негодяй, бандит! Нужно убить его! (Il nous faut le marеchal Brune! Nous voulons la tеte du marеchal! Le scеlеrat, le brigand! Il faut le tuer!). Солдаты Национальной гвардии по требованию толпы сложили оружие и разошлись, роты Королевских волонтёров (Volontaires Royaux) под командой шефа батальона Юга (Hugues) также предпочли не вмешиваться, единственным отрядом, сохранившим боеспособность, были жандармы капитана Акара (Acart), державшиеся между гостиницей и всё возрастающей толпой, которая уже переполнила площадь и прилегающие улицы. Со всех сторон раздавались угрозы, чердаки соседних домов заняли агитаторы, стремящиеся своими призывами довести народ до состояния крайней экзальтации, ситуация стала критической, камни полетели в окна, погромщики принесли вязанки хвороста и попытались поджечь гостиницу. В условиях нарастающей опасности для жизни маршала Брюна, чиновники и горожане, сопровождавшие его, собрались в номере префекта графа де Сен-Шамана и после совещания спустились на площадь для умиротворения толпы, здесь были господа Морель и Мартен де Будар, члены префектуры, суб-префект Карпентра (Sous-prefet de Carpentras) Мари-Огюст Бальзак (Marie-Auguste Balzac) (1788-1880) и мэр де Пюи, который обратился к горожанам: «Отважные авиньонцы, придите ко мне на помощь! Не допустите, чтобы город Авиньон был запятнан новыми преступлениями!» (Braves Avignonnais, venez аmon secours! Empеchez que la ville d,Avignon ne soit souillеe de nouveaux crimes!), наконец, на площадь прибыл в сопровождении эскорта Воклюзских егерей (Сhasseurs de Vaucluse) майор Ламбо, призвавший толпу разойтись: «Если вы друзья короля и мои, уходите и позвольте маршалу Брюну продолжить свой путь!» (Si vous etes les amis du Roi et les miens, retirez-vous et laissez le marechal Brune continuer sa route!). Всё тщетно, толпа, почуявшая свою силу и разогретая призывами зачинщиков, жаждала довести дело до конца, погромщики окружили гостиницу и поднялись на крыши соседних домов, чтобы следить за тем, что происходит внутри. По приказу майора Ламбо Королевские волонтёры шефа батальона Юга заняли оборону у окон гостиницы, группа чиновником и офицеров оставалась у главного входа, национальные гвардейцы, собранные на площади Часов (Place de l,Horloge) отставным морским офицером графом де Камби-Лезаном (Charles-Francois de Cambis-Lezan) (1747-1825) также прибыли к Пале-Роялю, охрану внешних ворот обеспечивали двадцать пять Ангулемских егерей (Сhasseurs d,Angoulеme) суб-лейтенанта Руеда (Rouеde), а охрану номера маршала – отряд солдат и волонтёров под командой суб-лейтенанта роты егерей городской гвардии Авиньона (Сompagnie de chasseurs de la garde urbaine d,Avignon) Дидье (Didier), который расставил часовых у всех входов. Вместе с тем, майор Ламбо, во избежание провокаций, приказал жандармам капитана Акара отойти на улицу Калад (Rue de la Calade), удалив со сцены единственное боевое подразделение, чьё вмешательство могло предотвратить катастрофу. Тем временем, маршал Брюн, сохранявший полное спокойствие, попросил в номер бумагу и чернила, чтобы написать фельдмаршал-лейтенанту Ньюдженту письмо с требованием исполнения обязательств по обеспечению безопасности, затем, обратившись к вошедшему префекту, маршал передал ему письмо и попросил для себя пистолет: «Я лучше умру от своей руки, чем от рук этих сумасшедших» (J,aime mieux mourir de ma main que de celle de ces furieux). Крики на улице усиливались; префект, майор Ламбо, мэр де Пюи, военный комендант Авиньона (Сommandant de place d,Avignon) капитан Пьер Вернети (Pierre Vernety) (1771-1837), граф де Камби и другие вновь вышли к толпе для переговоров, мэр де Пюи предложил: «Друзья мои! Не причиняйте вреда маршалу! Если он виновен, то есть правосудие. Пусть его посадят в тюрьму! Мы напишем Его Величеству» (Mes amis! Ne faites point de mal au marechal! S,il est coupable, il y a une justice. Laissez-le conduire en prison! On ecrira a Sa Majeste), в ответ толпа потребовала выдать маршала немедленно, положение становилось отчаянным. Чувствуя неминуемое приближение опасности, Брюн попросил трактирщицу Молен принести из кареты его собственные пистолеты: «Я не хочу, чтобы самые гнусные канальи заполучили маршала Франции» (Je ne veux pas, que la plus vile canaille mette la main sur un marechal de France), но та отказалась, сославшись на распорядительность властей, принявших все необходимые меры для защиты маршала, тогда Брюн обратился к одному из своих охранников, гренадёрского сержанту (sergent de grenadiers) Будону (Boudon): «Дайте мне свою саблю, вы увидите, как умеет умирать храбрый человек!» (Donne-moi ton sabre, tu verras comment sait mourir un brave!), но снова получил отказ. Около двух часов дня погромщики приступили к активным действиям, посыпались разбитые камнями оконные стёкла, в выбитую главную дверь ворвался поток горожан, оттеснивший слабую охрану, были установлены лестницы, по которым около пятнадцати вооружённых участников беспорядков во главе с Сулье поднялись на чердак гостиницы, спустились на первый этаж и вошли в номер маршала, Сулье произнёс: «Момент, когда ты получишь наказание за своё преступление не за горами» (Le moment ou tu vas recevoir la peine due a ton crime n,est pas eloigne) - «Если понадобится, я знаю как умереть солдатом» (S,il le faut, je saurai mourir en soldat) ответил маршал и попросил дать ему возможность написать письмо жене Анжелике (Angelique-Nicole Brune, nee Pierre) (1766-1829) с изъявлением своей последней воли. В половине третьего дня Брюн оторвался от письма и спокойно обратился к погромщикам: «Что вы хотите от меня?» (Que me voulez-vous) – «Нам нужна твоя голова. До смерти! До смерти!» (Nous voulons ta tete. A mort! A mort!) – «Исполняйте!» (Faites!) ответил маршал, обнажив грудь, после чего шелкопряд (ouvrier en soie) Луи Фарж (Louis Farge) выстрелил ему в голову из пистолета, пуля задела лоб, вырвав клок волос, маршал усмехнулся «Неуклюжий! Так близко!» (Maladroit! De si pres!), Фарж приставил пистолет к его груди, нажал на курок, но пистолет дал осечку, в это время носильщик Гюиндон, известный как «Рокфор» (Guindon, dit Roquefort), стоявший позади Брюна, положил дуло карабина на плечо одного из соратников и выстрелил маршалу в спину – пуля прошла насквозь на уровне четвёртого шейного позвонка, смерть наступила мгновенно. Имена почти всех убийц известны – помимо непосредственных исполнителей Фаржа и Гюиндона, в номере маршала находились мясник Будон (Boudon); баварец Бенуа-Луи Ванко (Benoit-Louis Wanko), по профессии сапожник (cordonnier); Кадийян (Cadillan), портовый носильщик (portefaix sur le port); Мейсонье, известный как Ланж (Meyssonnier, dit Lange); прядильщик (fileur en soie) Жирар (Girard); портной (tailleur) Деванс (Devance); скобянщик (quincaillier) Мишель (Michel); торговец (marchand) Пьер Расс (Pierre Rasse); Дидье по прозвищу «Парижанин» (Didier, surnommе le Parisien) и другие. После смерти маршала Гюиндон вышел на балкон и крикнул «Дело сделано!» (La chose est faite!), толпа откликнулась апплодисментами и возгласами «Браво! Да здравствует Король!» (Bravo! Vive le Roi!), затем к народу обратился майор Ламбо: «Храбрые авиньонцы, не подражайте каннибалам Революции! Уважайте дом Молена. Этот человек взял правосудие в свои руки; он мертв: расходитесь!» (Braves Avignonnais, n,imitez pas les cannibales de la Revolution! Respectez le domicile de Molin. Cet homme s,est fait justice lui-meme; il est mort: retirez-vous!). Тем временем, прибывший на место событий судебный следователь (juge d,instruction) Пио (Joseph-Louis-Joachim Piot) совместно с офицером медицинской службы Домиником Мартеном (Dominique Martin), доктором хирургии Лувелем-Борегаром (Louvel-Beauregard) и прокурором Верже (Verger), приступили к осмотру тела маршала, чья личность была подтверждена несколькими свидетелями, в том числе его бывшим сослуживцем капитаном Арну (Joseph Arnoux), аджюдан-майором (adjudant-major) Национальной гвардии. Вердикт медиков не оставлял сомнений в убийстве, однако, следователь Пио, вопреки очевидному, составил протокол о самоубийстве, основанный на показаниях трёх свидетелей, один из которых подтвердил, что маршал покончил жизнь самоубийством из пистолета, который взял из рук Ангулемского егеря, дежурившего у двери его спальни; на вопрос, что случилось с пистолетом, он ответил, что владелец забрал его обратно. Таким образом, самоубийство стало основной версией следствия, протокол тотчас подписали префект барон де Сен-Шаман, королевский прокурор Верже, комиссар полиции Бресси (Bressy), медики Мартен и Лувель-Борегар, майор Ламбо, военный комендант Вернети, капитан Акар, шеф батальона Юг и аджюдан-майор Арну; только авиньонский хирург Аллар (Allard), доктор медицины Болак (Beulac) и мэр де Пюи категорически отказались ставить свою подпись под лживым протоколом, причём последний заявил «что эта подделка останется вечным пятном на его городе» (que ce faux еtait une tache еternelle pour sa ville). Адьютанты маршала Бургуань и Деган были освобождены Моленом, переодеты в гражданское платье, тайно выведены из гостиницы и на следующий день покинули город. После ратификации протокола официальными лицами около четырёх часов дня, Пио и Верже распорядились немедленно похоронить тело, о чём известили священника приходского собора и мэра де Пюи, который отдал необходимые распоряжения и поручил комиссару полиции Бресси проследить за их исполнением; майор Ламбо, в свою очередь, приказал капитану Национальной гвардии Монтанья (Montagnat) обеспечить сопровождение покойного – распорядители похорон Блашер (Blachеre), Константен (Constantin), Фло (Flot) и Монтио (Montio) уложили тело на носилки и двинулись в направлении кладбища Святого Роха (Сimetiеre Saint-Roch) под охраной 15 национальных гвардейцев капитана Монтанья и комиссара Бресси, за ними последовала толпа из нескольких тысяч горожан, не пожелавших расходиться и угрожающих забрать тело. На спуске с моста через Рону толпа оттеснила эскорт, вырвала тело из рук носильщиков, оттащила за ноги на середину моста и сбросила в реку, после чего по влекомому течением трупу было произведено около 50 выстрелов, вызвавших всеобщее ликование. Река унесла тело маршала Брюна на расстояние около 20 километров и выбросила на берег в окрестностях Тараскона (Tarascon, Bouches-du-Rhоne), где оно спустя два месяца было обнаружено случайными прохожими и захоронено господином Гартусом (Gartousse), садовником соседнего поместья барона де Шартруза (Guillaume-Michel-Jerome Meiffren de Laugier, Baron de Chartrouse) (1772-1843); 24 декабря 1817 года вдова маршала смогла получить останки супруга и похоронить их в своём замке Сен-Жюст (Сhаteau de Saint-Just-Sauvage, Marne). Спустя несколько дней после убийства маршала в Авиньон для выяснения обстоятельств прибыл королевский прокурор Карпентра (Procureur du roi a Carpentras) Пьер-Франсуа Мезар (Pierre-Francois Mezard) (1756- ), который после беседы с прокурором Верже и следователем Пио, сделал бесспорный вывод об убийстве по политическим мотивам, 14 августа 1815 года по приказу военного министра (Ministre de la guerre) маршала Сен-Сира (Laurent Gouvion Saint-Cyr) (1764-1830) майор Ламбо предстал перед следственным советом (Conseil d,enquete) и был с позором отстранён от должности, однако, для восстановления справедливости понадобились четыре года, в течение которых вдова маршала и известный адвокат Дюпен (Andre-Marie-Jean-Jacques Dupin) (1783-1865) собрали все доказательства для реконструкции трагедии. 29 марта 1819 года Анжелика-Николь Брюн обратилась в письме к королю Людовику XVIII-му (Louis XVIII) (1755-1824): «Я требую справедливости, Сир, справедливости за убийство моего мужа; правосудия за надругательство над его трупом; справедливости за оскорбление, нанесенное его памяти теми, кто посмел обвинить его в самоубийстве! Непосредственные исполнители преступления известны; они будут названы в подробной жалобе, которую я подам в суд. В Авиньоне свидетели не смели говорить; среди присяжных могли быть друзья или сообщники обвиняемых. В Париже честных людей не запугать; много свидетелей преступления поспешит раскрыть правду; они назовут имена убийц и их сообщников. Пусть они дрожат! Справедливость восторжествует и чудовища, окровавившие Францию под властью лучшего из королей, больше не будут хвалиться своей безнаказанностью» (Je demande justice, Sire, Justice du meurtre de mon epoux; Justice de l,outrage fait a son cadavre; Justice de l,insulte faite a sa memoire par ceux qui ont ose l,accuser de suicide! Les auteurs immediats du crime sont connus; ils seront nommes dans la plainte detaillee que je deposerai entre les mains de la justice. A Avignon, les temoins n,oseraient parler; parmi les jures pourraient se trouver des amis ou des complices des accuses. A Paris, les hommes honnetes ne seront pas intimides; de nombreux temoins du crime accourront pour reveler la verite; ils nommeront les assassins et leurs complices. Que ceux-ci tremblent! Justice sera faite, et les monstres qui ont ensanglante la France, sous le regne du meilleur des rois, ne se vanteront plus de leur impunit). 13 октября 1819 года Обвинительная палата Королевского суда Нима (Chambre d,accusation de la cour Royale de Nimes) распорядилась провести официальное разбирательство, назначив советника Дюпена (Dupin) следователем с полномочиями допроса свидетелей, установления доказательств и улик, а также выдачи ордеров на арест, в результате проведённого расследования были установлены основные подозреваемые – шелкопряд Луи Фарж, который умер в Авиньоне 16 декабря 1816 года в возрасте 33 лет; носильщик Гюиндон, который при попытке его ареста 22 ноября 1819 года сумел бежать от жандармов, после чего так и не был найден и сапожник Бенуа-Луи Ванко, бывший солдат немецкого полка Сальм-Сальм (Regiment de Salm-Salm-infanterie allemand), который был арестован и заключён в тюрьму Авиньона. 26 мая 1820 года Обвинительная палата Королевского суда Нима вынесла вердикт об отсутствии оснований для обвинения Ванко, который был немедленно освобождён, тем же решением Палата установила виновность Гюиндона, известного как «Рокфор», 13 июля 1820 года материалы дела переданы на рассмотрение Уголовной секции Кассационного суда Парижа (Section criminelle de la Cour de cassation a Paris), 25 февраля 1821 года оглашено окончательное решение о приговоре Гюиндона к смертной казни заочно, а также об аннулировании протокола 2 августа 1815 года и последующем исправлении всех свидетельств и актов гражданского состояния, в которых смерть маршала Брюна могла быть приписана самоубийству. По завещанию Анжелики-Николь Брюн, умершей 1 января 1829 года, её останки были 3 января похоронены в одной могиле с мужем на кладбище Сен-Жюст-Саваж (Cimetiere de Saint-Just-Sauvage) в присутствии 2 000 человек, включая представителей гражданских и военных властей.